Сталкер. День саранчи
Шрифт:
– Завтра разберёмся. Давайте в дом.
Платон подождал, пока все не войдут внутрь, потом задержал меня, поскольку я шагал последним.
– Ты уверен в том, что видел? – спросил он.
– Что значит уверен? Я не свихнулся. Я это сам видел. И потом, нас там было трое. Ты, что, думаешь, здесь контролёр вокруг ходит?
Платон вздохнул и виновато пожал плечами.
– Ну…шут его знает…вдруг это мираж?
– Там от гниения не продохнуть.
Он махнул рукой.
– Ладно, посмотрим. Пошли.
****
Огонь, понятное дело, разводить не стали. Сложили в середине
Я вышел на терраску с насквозь прогнившими рамами, осмотрел затянутый утренним туманом двор. Потом устроился на перевёрнутом ржавом ведре, положил на колени ружьё и вытащил сигару. Только закуривать не стал. Языком отодвинул её в угол рта и принялся медленно и методично жевать кончик.
Рассвет подходил очень уж не спеша. Остатки забора напротив проявились в тумане минут через двадцать, потом стало заметно светлеть. Давила лишь тишина. Абсолютная тишина, ни звука, даже не ветерка. Я повернул голову и посмотрел на соседний дом, за которым мы и нашли это странное кладбище псевдоплотей. Если и стоило ожидать какой-то непосредственной угрозы, то только оттуда. Кто бы, очень голодный, не охотился на псевдоплоть, он вполне мог и вернуться, чтобы продолжить трапезу. Ну, а новых мутантов в Зоне хватало с избытком. Конечно, на каждом повороте их не встретишь, это только слухи. Можно сутками топать по местному ландшафту, где ни одной тебе аномалии. А потом вот заночуешь в нормальном таком, проверенном, подвальчике и столкнёшься нос к носу с абсолютно новым представителем здешней фауны. Или флоры. Их, бывает, с первого-то раза и не разберёшь. Не помню точно кто, кажется, Лунь рассказывал про «кикимору». Тоже никто сперва не видел. Хотя, может, и видели, да только очевидцев этого чуда не осталось.
Особую радость от таких вот новых форм жизни испытывали лишь учёные, сидевшие в своём лагере на Янтаре. Западные светила науки тоже пытались изучать Зону, только вот место, видно, выбрали не слишком удачное. Больше половины их экспедиций пришлось на Припять и окрестности. Ясное дело, что мало кто вернулся обратно, а те счастливчики, что всё-таки дошли до своих, разом лишились либерально-демократических мыслей. Благодаря их докладам проняло даже руководство НАТО, и выросла на северо-западном рубеже Периметра новая линия Маннергейма, с детекторами движения, автоматическими системами артиллерийского огня, установками тактических ракет и целой сетью полноценных армейских баз «Орион». Короче говоря, окопались буржуины по самое не могу. Даже площадки для штурмовых тактических вертолётов «хеттнер» сделали. Только вот ходки в саму Зону их учёные уже прекратили. Зато щедро спонсировали наших идиотов своими грантами на исследования, фактически, вынуждая рисковать других собственной шкурой. Да, западная демократия она, блин, такая.
Я задумчиво жевал кончик сигары, когда уловил отчётливый шорох. Откуда он раздавался, сразу было не понять, но любые звуки посреди полной тишины никогда не предвещали ничего хорошего. Я приподнялся, взял «бенелли» наперевес и пристально оглядел периметр перед домом. Туман постепенно рассеивался, однако не настолько быстро, как
Через несколько минут звук повторился. Мягкий шорох, словно бы кто-то потихоньку проползал среди опавшей листвы. Я вскинул ружьё, сдвинул предохранитель и прицелился в сторону угла нашей избы. Казалось, что шорох слышен именно оттуда. На секунду мелькнула мысль пойти и проверить, но я тут же отбросил эту идею. Мало ли что там? Одному идти опасно, можно и пропасть не за хрен собачий. Подойдёшь, глянешь, а там такая фигня…
Нет, уж лучше топать с прикрытием.
Я вернулся в дом и негромко присвистнул. Первым проснулся Платон, он всегда спит чутко, привычка такая. Я коротко обрисовал ситуацию, и он кивнул. Потом растолкал мирно сопевших француза и Гешу. Последнему он велел разбудить остальных и встать на стражу, пока мы не проверим, как там и что. Затем проверил свой штурмовой карабин М-655 и вышел следом за мной на крыльцо.
Пьер шагал последним, постоянно оглядывался и тыкал во все стороны дуло G-36, сразу видна легионерская выучка. Отслеживает периметр, даже не предупреждая товарищей. Чтобы исключить возможные сомнения, мы завернули за угол, откуда, как мне показалось, и шёл этот шорох. Платон шагнул первым, я прикрывал с фланга, а француз присматривал сзади. Однако ничего там не было. Разве что примятая трава и малозаметные следы, похожие на мелкие борозды. Кто-то протискивался через кустарник. Вполне возможно мелкая дрянь. Её тут много.
Платон повернулся, покачал головой и бросил взгляд на соседний дом. Потом глянул на меня, как бы спрашивая, ну, что пойдём? Конечно, чего уж там. Экскурсия всё равно назначена на утро.
Мы обогнули плетень и пошли. Платон уверено шагал впереди, я за ним, а Пьер замыкал. Увиденный вчера забор украшала какая-то плесень, которую я, вроде, не видел здесь в прошлый раз. О чём и сообщил Платону, жестом указав на новое образование на обветшавшем кирпиче. Он глянул, кивнул, мол, принял к сведению, и пошёл дальше. Когда подходили к углу, я снова ощутил сильный запах. Впрочем, утречко было достаточно свежим, чтобы потерпеть. Платон завернул за дом.
– Вот же мать твою! – тут же вырвалось у него.
От того, что мы видели вчера, мало что осталось. Может, две туши, а, может, и всего одна, поскольку разглядеть в этой хаотичной куче хоть что-нибудь было почти невозможно. Пахло чуть слабее, чем вчера, но всё равно наш француз, пролепетав что-то на родном языке, сморщился и отвернулся. Платон же, наоборот, отнёсся к делу с повышенным вниманием, хотя его самого воротило, будь здоров. Он осторожно обошёл залежи останков, осмотрел и помахал мне рукой.
– Ягуар, глянь.
Мне не шибко хотелось идти следом, обходя этот жуткий могильник, но раз мой бывший напарник что-то обнаружил, значит, надо посмотреть самому. Зря он дурью маяться не будет. Я прошёл вокруг, стараясь поменьше дышать, и встал возле Платона. Он указал направо, где на примятой траве виднелся основательный след, похожий на борозду. Такой же, как мы видели за углом нашей избы, только этот был раза в четыре больше. Да и от тушей псевдоплотей тут практически ничего не осталось, что наводило на определённые мысли. Кто-то тут покушал. Причём, плотно и часть того, что не доел, видимо, унёс с собой.