Стальная Крыса идет в армию
Шрифт:
— Джим, тебе не стало лучше? — донеслось издалека, и я ощутил на лбу что-то влажное и прохладное.
— Шбша… — выдавил я. Или что-то вроде. Пожевал пересохшими губами и открыл глаза. Перед ними раскачивалась мутная физиономия Флойда. Он снова положил мне на лоб мокрую тряпку. В жизни не испытывал ничего приятнее.
— Ты здорово схлопотал по затылку, — объяснил он. — А мне не так круто досталось.
Я хотел было спросить: «Где мы?» — но вовремя сообразил, что не стоит задавать глупые вопросы, когда и так все ясно.
— Ты собак тут поблизости не видал?
— Не-а.
Вот, значит, как? Получил по башке. Угодил в плен. Брошен в беде лучшим другом человека. И все это — в земных недрах, где челюстефон, скорее всего, бесполезен. На всякий случай я стиснул зубы и воззвал о помощи, но не услышал даже треска статики.
— Ничего, могло быть и хуже, — бодро заявил Флойд, и мне захотелось его пристрелить. Но я не успел даже послать его к черту. К решетке подошел человек, и Флойд получил заслуженную отповедь:
— Будет и хуже. Вы моментально умрете, если попытаетесь дотронуться до меня или до смертомата. Ясно?
Я оглядел его повнимательнее. Седой, лицо суровое, одет по здешней моде, то есть в полевую форму; на голове островерхая каска, с той лишь разницей, что шпиль — золотой, со стилизованными крылышками. Тюремщик шагнул в сторону, чтобы продемонстрировать нечто мобильное и крайне опасное на вид, этакую коллекцию смертоноснейшего оружия. Стволы, палицы, шурикены, ножи и металлические зубы. Зубы-то зачем? Чтобы разорвать нам глотки?
Выяснять почему-то не хотелось.
— Идите за мной.
Надзиратель повернулся и отошел. Мы с Флойдом выползли из камеры и побрели за ним, строго соблюдая дистанцию. Позади лязгал, щелкал и погромыхивал смертомат.
Коридор в гнетущих серых тонах имел по крайней мере одну положительную черту — хорошее освещение. На стенах висели ряды фотографий — по всей видимости, одного и того же субъекта. Или разных угрюмых вояк, отличающихся друг от друга разве что количеством шевронов и медалей.
Конвоир свернул в дверной проем между двумя шипастыми колоннами из стали. Мы последовали его примеру, ни на миг не забывая о лязгающем позади агрегате.
— Впечатляет, — сказал я, окинув взором громадный зал. Стены и пол — в черном мраморе. За широченным окном — военный лагерь, полощутся знамена, марширует пехота, рядами стоят бронемашины. Поскольку мы находились глубоко под землей, логично было предположить, что это проекция. Но она заслуживала высшей похвалы.
Та же военная тематика легко прослеживалась на внутреннем убранстве: люстры из авиабомб, цветочные горшки из пулеметных кожухов, гардины из ветхих флагов. Все это вмиг навеяло
Конвоир, не оглядываясь, приблизился к гигантскому столу и уселся в единственное кресло с высокой спинкой. Властным жестом указал на два кресла поменьше. Смертомат за нашими спинами лязгнул, щелкнул и зашипел, выпуская пар. Мы сели.
Что-то ласково дотронулось до моей лодыжки. Я опустил голову и увидел выдвижные захваты, обитые тканью. Зажужжали моторчики. Захваты сомкнулись намертво.
Я всплеснул руками, на долю секунды опередив клешни, вынырнувшие из подлокотников. Они щелкнули вхолостую.
— Неразумно, — упрекнул седовласый. Клацая, смертомат приблизился ко мне и упер в спину нечто твердое — автоматный ствол, что же еще?
Клешни разжались. Я вздохнул и опустил руки. Не надо было вертеть головой, чтобы убедиться: Флойд подвергся точно такой же процедуре.
— Свободен.
Механизм-убийца беспрекословно убрался из зала, и огромная дверь затворилась, отрезав нас от его дребезжания.
— Я Командир, — представился седой, после того как откинулся на спинку кресла и раскурил большую зеленую сигару.
— Это должность или имя? — спросил я.
— И то и другое. — Он пустил к потолку голубое колечко. — Я взял вас в плен, потому что не хотел подвергнуться нападению. И не хотел говорить с вами при посторонних. — Он дотронулся до кнопки на столе и взглянул на мерцающую фиолетовую лампочку. — Теперь можно не бояться подслушивания.
— Вы, наверное, собираетесь рассказать, кто вы и ваши приятели, откуда вы тут взялись и все такое прочее?
— Безусловно. Мы выживисты.
— Кажется, я что-то слыхал об этой компании.
— Наверняка. В годы Раскола это название присваивали себе самые разные общины, потому что оно многим нравилось. Но только мы по-настоящему заслужили его, ибо только нам удалось выжить.
— Выживисты, — раздумчиво протянул Флойд и добавил скороговоркой: — «Группы людей, считавшие войну неизбежной и не верившие в способность властей защитить их. Они покинули свои жилища и укрылись в подземных бункерах с запасами пищи, воды, амуниции — всего необходимого, чтобы переждать любую катастрофу…» Не выжил никто.
— Великолепно. Ты процитировал…
— Карманный справочник по истории психов, культов и спасителей человечества.
— Великолепно. Конечно, это не относится к названию книги и последней фразе цитаты. Мы постарались — и выжили.
— Вы даже малость перестарались. Войны Раскола давным-давно закончились, в Галактике — мир.
— Отрадно слышать. Только другим этого не говори.
— А почему? Нет, постой, дай самому догадаться. Чтобы они до скончания века оставались стрижеными болванами — ведь это полностью тебя устраивает. Пока идет война или пока сохраняется ее угроза, власти держатся. В нашем случае власти — это ты и тебе подобные.