Стальная: наследие авантюристки (Гордость черного дракона) (Часть 1)
Шрифт:
Я скрестила руки на груди.
— А он может с тобой разговаривать?
— «Дракон? Конечно. Его животная ипостась позволяет ему понимать язык животных».
— То есть это не какая-нибудь сверхспособность?
— «Нет. Из прямоходящих меня могут понимать только ты, он, некоторые шахниры и лазли».
— Шахниры, лаз… что? — опешила я, — Это кто еще такие?
— «Шахниры — по-вашему, маги, лазли — ведьмы земли», — терпеливо разъяснил лохматый друг.
— Это как? Перевод что ли?
— «Да. Тебе стоит поучить местный язык», — Лохматик сел на задние
— Поучить, — сморщилась я, — Я и английский-то через пень колоду, знаю, а ты мне предлагаешь выучить язык, который впервые слышу. Как ты это себе представляешь?
— «В городе есть шахниры, которые специализируются на создании устройств переводящих язык, но боюсь в твоем случае, хозяйка, все будет гораздо сложнее».
— Почему? Чем я хуже других?
— «Не хуже. Ты просто другая — иномирянка. У тебя не просто другой язык, у тебя мышление другое, другой менталитет».
— Круто ты загнул. Откуда набрался?
— «От тебя же», — Матик то ли фыркнул, то ли пывкнул, — «Интеллект горгульи развивается параллельно с интеллектом хозяина. Но из-за того, что мы были разлучены, я сильно отстаю. Приходится в срочном порядке наверстывать».
— Прости, солнышко, — порывисто обняла своего мохнатого друга, — Если бы я могла все изменить.
— «Не стоит. Все идет, как идет» — горячее дыхание согрело щеку, — «Идем, нам нужно поторопиться».
Матик потрусил вперед, перепрыгивая через поваленные деревья. Я под ними спокойно проходила.
— Мы не будем ждать, Ласа?
— «Ему нужно побыть одному».
— Как считаешь, я была не права?
— «Что ты хочешь услышать»?
— Я даже не знаю.
— «Тогда не забивай этим голову. Нечего такого не произошло».
— Мне бы хотелось, чтобы он был немного откровеннее со мной.
Горгулья, вцепившись в ствол в метре над головой, и застыла изваянием, склонив голову на бок.
— «Поверь, хозяйка, он и так с тобой на себя не похож».
— В каком смысле?
— «В самом прямом».
— У меня такое ощущение, — прислушиваясь к себе, и отмечая, что Индир опять перелетел поближе к мягкому месту, — что ничего толкового от тебя сегодня не добьешься.
Матик спрыгнул к моим ногам и уткнулся носом в живот.
— «Не пойми не правильно, я очень тебя люблю, но я слишком долго находился под их влиянием. Несмотря на блокирующие браслеты, дракон остается драконом, и я не могу противостоять ему. Это верная смерть. Если бы он угрожал твоей жизни, как тогда, в квартире, я бы не раздумывая, бросился бы тебя защищать, но это другое»…
— То есть ты хочешь сказать, он запретил тебе говорить со мной? — возмутилась я.
Как мне показалось, это вполне могло бы быть в духе дракона, но Лохматик отрицательно качнул головой.
— «Не говорить, а рассказывать о некоторых вещах, которые могут повлиять на твои дальнейшие решения».
— Чтобы это могло быть?
— «Не спрашивай, я не могу ответить, но поверь, он заботится о тебе», — огромные глаза смотрели сквозь челку внимательно, и сразу заметили скептически изогнутую бровь, — «Не суди его слишком строго».
— Ладно, пойдем.
Лохматик вел извилистой дорогой, рассудив, что и мне какое-то время нужно побыть наедине со своими мыслями. Дракон нас догнал только у дороги.
До поселка, или как выразился Лохматик, скави, добрались без приключений, не считая той истерики, которую устроил Славик, когда узнал, что же произошло ночью. Ласснир, предельно урезав историю, в кратком варианте не упомянул ни Индира, ни, тем более что произошло после спасения, но получилось все равно живописно. Если вы подумали, что родственник, посмеялся надо мной, то ошиблись, он был серьезно напуган, и что удивительно, искренне сопереживал мне. Парень минут сорок распинался о том, какая должна быть моя охрана, и что, по его мнению, дракон должен делать как мой слуга и телохранитель. Ласснир слушал в пол уха, изредка бросая угрожающие взгляды, когда Славика в очередной раз начинало заносить, но все, же оставался милостив, и физической расправой не угрожал. Я вообще отмечала его почти полную отстраненность и крайнюю задумчивость, после нашего короткого разговора у реки.
Еще обратила внимание на резкий контраст его общения с окружающими. Если в разговоре со мной Ласснир проявлял какие-то чувства и всплески эмоций, со Славиком позволял только брезгливость, пренебрежение, и может еще злость, то на Ашета, дракон обращал внимание не больше, чем на насекомое, ползающее у него под ногами, ограничившись парой брошенных в начале фраз.
На мой вопрос, Лохматик, сперва начал пространно объяснять, что это связано с пресловутым расслоением рас по старшинству, восприятием мира, как пошагового создания различных форм жизни в зависимости от занимаемой ими ниши в цепочках развития миров, но потом сам запутался в своих размышлениях и лаконично буркнул, что так драконы относятся ко всем младшим расам и мне стоит к этому привыкнуть.
Что ж, я приняла к сведению, и попробовала выяснить что-нибудь насчет людей. Вот тут и выяснилось, что люди на Орни'йльвире самая малочисленная раса. Их насчитывается не больше сорока — сорока пяти тысяч, обосновавшихся на землях княжества Ийрданмир. Боги вообще их здесь не создавали. Они появились только благодаря переходам. Вот это сюрприз.
Однако порассуждать на эту тему нам не дал возница, обернувшийся к Лассниру, и что-то ему сказавший.
— Мы прибыли, — перевел дракон, кивком указывая на первые, появившиеся вдалеке, сооружения.
Знаете, я, наверное, как и любой другой иномирец, ожидала что-то необычное, что-то совершенно непохожее, что-то….ну, что-то совсем из ряда вон, а наткнулась на вполне знакомые русские избы. Были, конечно, и различия, но столь незначительные, что и описывать их не буду.
— Слушай, Матя, это случайно не наше поселение? Ну, русских? — полушепотом спросила горгулью.
— «Скорее всего, — моргнул пес, — Возможно первые поселенцы были из нашего мира, но кто теперь помнит, записей-то не осталось».