Стальное сердце
Шрифт:
Дубова хмурится и следом оборачивается, чертыхается.
— Лева. — Ложатся ее маленькие ладони мне на грудь, привлекая к себе внимание, фокусируюсь на нежных и обеспокоенных кофейных очах. — Не надо. Он того не стоит. — Произносит с таким видом, что я просто не посмею пойти против ее слов, пусть и жутко хочется навтыкать мудаку пиз*юлей по первое число, чтобы больше к Дубовой и на пушечный выстрел не посмел приблизиться.
— Ты права. Не стоит. — Цежу сквозь зубы, провожаю недобрым взглядом удаляющуюся фигуру первого номера среди козлов.
Но обещаю, Крамор, только попробуй сунуться к моей женщине еще раз, и ничего не пожалею, чтобы тебя уничтожить.
Кросс (от
Двойка в боксе — это два быстрых удара, которые следуют один за другим: левой/правой или, наоборот, правой/левой (если боксер — левша). Эта комбинация встречается в боксерском поединке наиболее часто. Она эффективнее одиночного удара,
Апперкот — классический удар из традиционного бокса, который наносится кулаком по внутренней траектории, при этом кулак повёрнут на себя. Используется в ближнем бою.
Глава 20
КРАМОР.
Чтоб тебя, Дубова!
В полном раздрае накидываю куртку и покидаю стены когда — то родной спорт школы, дверь за спиной закрывается с оглушительным грохотом.
Резким движением достаю из кармана сигареты, выуживаю одну и подкуриваю, выпуская струйку дыма в морозный воздух.
Сашка, Сашка, моя дикая кошка, совсем отбилась от рук…
— Тоха!
Оборачиваюсь, за мной стоит Артур, бывший одноклассник, друг и по совместительству брат Саши. Совсем расслабился, даже не заметил чужого присутствия.
— Здаров, Ар. — Протягиваю руку, но хмурый друг не отвечает на этот жест. Карие глаза, такие же как у Сашки, прожигают меня недовольством и он выдает с претензией.
— Крамор, не хочешь рассказать, с каких пор превратился в брехуна? — Язвительное слово, брошенное им с пренебрежением, добавляет еще ярости, но сдерживаюсь, пока… А он продолжает. — Ты сказал, что хочешь стать одним из спонсоров «Гладиатора» и таким образом отдать дань памяти моему отцу. Но что в итоге? Ты сунулся к моей сестре. — Стоит выжидающе.
— Артур, я тебя уважаю как друга, но не вмешивайся в наши с Сашулей отношения. — Бросаю, резко отшвыривая окурок. — Мы сами разберемся. Поругались, расстались, скоро снова сойдемся, с кем не бывает. — Вспоминаю парочку, стоящих так близко в коридоре, ее руки на голой груди этого щенка в красных трусах. В груди что-то сдавливает, но я выдаю с ухмылкой. — Слово я свое сдержу, бабки в «Гладиатор» вложу.
Порыв резкого ветра срывает капюшон с головы Артура и присыпает короткие волосы мелкой снежной крупой, но он не обращая внимания на это, обрывает меня. — Не нужно. Я передумал. Обойдемся и без твоих вложений. Хоть ты мне и друг, Антон, но Саша моя сестра и она для меня важнее всего. И не нужно мне тут вешать лапшу на уши, что вы просто поссорились. — С каждой фразой говорит все жестче. — Моя сестра не из тех. кто может полностью разорвать все отношения и сбежать домой из-за обыкновенной ссоры. Да и добрые люди недавно донесли мне причину вашего разрыва. Все про твои леваки выложили. Извини, Антон, но будь добр возвращайся в столицу, и не лезь больше к Сашке. Она здесь счастлива. Не порти ей жизнь своим присутствием. Как друга прошу, если это для тебя еще что-то значит. — Высказал все и двинул к двери. Ну, нет, последнее слово будет за мной, и бросаю ему в спину.
— Счастлива-а-а? — Тяну насмешливо. — Ар, ты на полном серьезе заявляешь, что моя Сашка будет счастлива здесь в этой заднице мира? —
— Если кто здесь и глупый, то только ты, Крамор. — Сбрасывает мою руку, будто брезгливо, отряхивается. — Сашка к тебе не вернется. Никогда. А если вдруг надумает, то я ей не позволю губить свою жизнь рядом с блядуном.
— Чо сказал? — В один шаг оказываюсь перед теперь уже точно бывшим другом. — Ты, Артур, кажется, берега попутал. — Взираю на него сверху вниз.
— А что правда глаза режет? — Усмехается. — Как еще назвать того, кто променял мою сестру на других баб? М? Или скажешь это не правда и всего лишь слухи? Судя по твоей закаменевшей роже, ни хрена не слухи. Санек достойна большего, чем трахающийся на стороне мужик. Надеюсь, мы друг друга услышали, Тоха, и ты больше не сунешься к Сашке, иначе я буду вынужден исполнить братский долг и отрезать тебе яйца. Я предупредил. Исчезни. — Бросил презрительный взгляд, развернулся и скрылся за дверью спорт школы.
Я же в бессилии сжимаю кулаки.
Внутри клокочет ярость.
Измены? Были. Глупо отрицать очевидное.
Но те шлюхи появлялись лишь тогда, когда мне нужно было спустить пар по — жесткому, не сдерживаясь. Девки, готовые сами прыгнуть на мой член, подходили прекрасно на роль игрушек, которых не жалко сломать или покалечить.
В отношениях с Сашей я всегда старался контролировать свои темные порывы и желания. Мне совсем не хотелось ей вредить и причинять боль. Потому что — любил.
Разве можно не влюбиться в девчонку, которая смотрела с таким восхищением и была единственной, кто поддерживал в трудные времена? Она прошла со мной через нищету и помогла обрести известность. Чистая девочка, для которой я стал первым мужчиной, только теперь, сука, не единственным.
Смотрю на серое здание спорт школы, где еще несколько минут назад вдыхал ее аромат, держал за руку и ощущал тепло ее тела. Дура, я ведь могу дать ей все, что только пожелает.
Но ничего, это не надолго… удавлю пиз*юка, посмевшего коснуться МОЕЙ женщины собственными руками. Размажу его так, чтобы на улице боялся показываться при свете дня.
Ух, от представленной картинки, даже тело загудело в предвкушении. Усмехнувшись, спустился с крыльца и направился к парковке, где оставил свою тачку.
Только вот возле «Крузера» меня ждал сюрприз.
Своей тощей задницей капот моей машины подпирала какая-то блондинка в коротком красном пальто с черным меховым воротником и черных лаковых сапогах на высоких каблуках. Пока приближался к машине, успел заметить пухлые губы, взгляд стервы и надпись на лбу бегущей строкой: Я — бля*ь.
Именно такие особы и приходили ко мне, желая урвать кусок от моих бабок. Что в столице, что в провинции везде найдутся такие — согласные в любой момент раздвинуть ноги шлюхи. Чей рот и прочие дыры грязнее любой помойки. Такие только и годятся для того, чтобы пользовать. Они и слова против не скажут, какую бы жесть с их телами не вытворял, продолжат блеять с сладострастными улыбками и заглядывать в рот в ожидании подачки. Мерзкие продажные твари.