Стальной лабиринт
Шрифт:
Стилизованная крепостная башня с осыпавшимся боком – тысячелетняя гевеевая роща с нагромождением плоских валунов величиной с ларек, являющих собой якобы руины древней цивилизации. Туристическая карта величала сие «Твердыней Звездочетов» – названием, конечно, многообещающим, но к действительности никакого отношения не имеющим.
– Вижу твою дорогу, – сказал Растов, проследив взглядом грунтовку, обозначенную пунктирной линией. – Если верить военной карте, там все кустарником заросло. Местами даже редколесье обозначено… Пройдем ли?
Фомин открыл было рот, чтобы поделиться мнением профессионала, когда сами обстоятельства положили конец дискуссии. Парсер сообщил, что их танк облучается лазерным дальномером, и Растов среагировал мгновенно:
– Фомин, полный назад! Чориев, кумулятивным по головному, огонь!
На парковочной площадке для широкоплечего Т-10 места было в обрез.
Чтобы уйти с директрисы огня, Фомину пришлось изувечить цепное ограждение, разорить клумбу с красными сальвиями и врубиться в жестяной щит туристической информации – кого не кормить, сколько стоит посорить, где чебуречная «Голодный дракончик», а где туалеты «М» и «Ж».
С воинственным скрежетом Т-10 разорвал щит надвое и на две трети заполз под огромный лоскут листового железа, словно под солнцезащитный тент.
В ту же секунду к ним прилетел клонский удлиненный кумулятивный снаряд с ориентированной боевой частью. Ему надлежало взорваться, оказавшись сверху над русским танком, и прожечь его направленной вниз кумулятивной струей. Так и случилось бы, но на пути снаряда неожиданно оказалась жесть информационного щита.
«М» и «Ж» спасли танкистам жизни: снаряд сработал преждевременно, истратив всю свою огненную ненависть впустую.
– Скорее на грунтовую дорогу! – приказал Растов мехводу.
– Так точно, командир.
Фомин, имея перед собой картинку с обзорных камер, еще сдал назад и, виртуозно крутнув танк на сто восемьдесят градусов, швырнул рычаги от себя.
Т-10 понесся с прытью бешеного бизона – как видно, стальной зверь застоялся, пока Растов решал вопросы любви и веры в обществе заотара, Нины и Чориева.
– Нина, береги голову! – крикнул Растов девушке, которая сжалась в комочек на свернутом тенте в дальнем углу боевого отделения.
Сказать, что она была «бледна и испугана», означало преуменьшить ее страдания. Нину буквально трясло от страха. Там, в лифте, на предрассветной прохладной высоте, она была и то жизнерадостнее…
Растов решительно отвел взгляд от вызывающей острую жалость напополам с щемящей нежностью фигурки в синем платье. Думать о Нине в любом контексте, пусть даже самом невинном, означало обречь экипаж на гибель.
Противников временно разделили каменные нагромождения Молибденового кряжа.
Пользуясь передышкой, Растов просчитал возможные варианты действий клонских танков.
Те могут подняться к Пещере Дракона по асфальтовой дороге и двинуться за ними следом по заброшенной грунтовке. Либо спуститься, объехать гору с юго-запада и попытаться перехватить их Т-10 где-то перед автострадой. Либо, наконец, – и так поступил бы сам Растов на месте вражеского командира – пара-тройка танков поедет через Пещеру Дракона, а остальные двинутся в обход горы. Так стая волков загоняет больного лося…
– Дзохар, у меня к тебе личная просьба, – обратился Растов к наводчику. – Именно просьба, не приказ.
– Я конечно… Почему нет?.. Если смогу, – настороженно отозвался Чориев и как-то сник, будто чего-то совсем несуразного ожидая.
– За нами наверняка будет погоня. Я считаю, единственный вариант задержать клонские танки – мины.
– Я поставлю! – оживился Чориев. – Клянусь тысячей ташкентских девственниц! В чем трудность-то?
– Трудностей две. Во-первых, тебе придется сейчас вылезти на броню и быстро-быстро надеть ремонтный экзоскелет.
Чориев тяжело вздохнул. Экзоскелет этот – Растову сие было известно – Чориев ненавидел.
Но Растов притворился, будто вздоха не заметил.
– А вторая трудность в том, что до леса ты будешь скорее всего фигачить пешком. Ждать мы тебя не сможем, слишком опасно.
– Пешком? До леса? Да я за три дня не дойду! Так нельзя, командир! – страстно взмолился Чориев.
– Дойдешь за два, – хладнокровно пресек эмоции Растов. – А если мины не поставишь, никому из нас больше леса не видать… Никогда. Превратимся в водород, кислород и углекислый газ.
– И тепловое излучение, – мрачно уточнил Фомин. – Я тоже к просьбе командира присоединяюсь. Помогай, Дзо… Мы в безвыходном положении… Правда.
Чориев больше ничего не говорил. Он даже не попрощался.
Наводчик открыл люк и, предусмотрительно подцепившись страховочным фалом к кронштейну пулемета, вылез на броню.
Там он извлек из кормового навесного ящика экзоскелет и, цветисто ругаясь по-таджикски, принялся облекать в него свое с толком вылепленное природой тело.
Вся процедура заняла у Чориева четыре с половиной минуты.
«В норматив почти уложился», – автоматически констатировал Растов.
Субота тоже покинул свое место и, кряхтя от натуги, одну за другой передал Чориеву противотанковые мины – стальные чемоданчики с гремучим содержимым. Эти мины, конечно, не входили в штатную боеукладку танка Т-10. Но по настоянию мудрого комбата Улянича все машины, отправленные в рейд к «Инженерному замку», получили их именно для такого случая: минировать пути отхода.
Каждая мина весила по тридцать килограммов. И, конечно, без экзоскелета, усиливающего любое мышечное движение, свободно управляться с ними Чориев не смог бы.