Стальной пляж
Шрифт:
Вот с такими мыслями я возвратилась к костру, где догорали остатки моей разрушенной хижины, и продолжала размышлять об этом, улыбаясь одними губами и произнося тёплые слова благодарности, пока гости разъезжались восвояси. И примерно тогда же, когда последний участник вечеринки, пьяно покачиваясь, забрался в свою повозку, я пришла к выводу: это мир меня подвёл.
Я унесла эту мысль в ночные холмы, к особой композиции из камней на вершине одного из них, рядом с которой я недавно вырыла яму. Теперь я раскопала её и достала со дна мешок из грубого джута. В мешке был плотно заклеенный пластиковый пакет, а в нём свёрток из промасленной тряпки. Последним, что появилось из этого мешка Пандоры, была вовсе не надежда, а маленький скверный предмет, который до этого я брала в руки лишь однажды — когда угрожала им Бренде. На его коротком толстом стволе из воронёной стали было выбито: "Смит и Вессон".
На, получай, жестокий мир!
Разумеется,
Назовите это, если хотите, логическим обоснованием, но я была не убеждена, что ГК не вытащит меня даже из такой глуши или не пошлёт в последний момент подмогу. Что, если, едва я приставлю дуло к виску, мою руку отдёрнет какой-нибудь его до поры до времени невидимый механический приспешник? Они здесь были: с экологической точки зрения, Техас был слишком мал, чтобы самостоятельно позаботиться о себе.
Оглядываясь назад (да, я пережила и эту попытку самоубийства; впрочем, вы уже и так обо всём догадались), можно было бы сказать, что я побоялась, будто поступаю слишком неожиданно для ГК и он не успеет добраться сюда, чтобы спасти меня от себя самой, вот и изобрела план более сложный и потому менее надёжный. Это предполагает, что попытка была всего лишь действием, криком о помощи — ничего не имею против такой мысли, но я попросту не знала. Причины моих предыдущих попыток теперь были мне неизвестны, они стёрлись навсегда, после того как ГК применил ко мне свои приёмчики. Я могла припомнить только эту последнюю и была абсолютно уверена, что чувствовала: мне хотелось со всем этим покончить.
Есть и другая причина, по которой я медлила, и она делает мне больше чести. Не хотелось, чтобы мой труп валялся здесь, пока его не найдут мои друзья. Или койоты.
Почему бы то ни было я взяла револьвер с собой, хорошенько запрятав, и отправилась в магазин космических товаров, где купила свой первый скафандр. Поскольку использовать его я собиралась всего раз, модель выбрала подешевле, для самых неприхотливых. В сложенном виде он уместился внутри гермошлема размером со стеклянный колпак, в которых демонстрируют человеческие головы в анатомическом классе.
Я подхватила его под мышку, добралась до ближайшего шлюза, взяла напрокат небольшой баллон кислорода и облачилась в скафандр.
По лунной поверхности шла довольно долго, для верности. Включила все шпионские устройства Лиз и наконец почувствовала, что должна быть невидима для всех соглядатаев ГК. Нигде поблизости не было признаков человеческого присутствия. Я уселась на скалу и долго вглядывалась в окрестности. Затем глубоко вдохнула свежий чистый запах новенького скафандра и навела дуло пистолета себе в лицо.
Не было ни сожалений, ни сомнений.
Я обхватила пальцем спусковой крючок — с трудом, такой толстой оказалась перчатка скафандра — и выстрелила.
Курок поднялся и опустился, но ничего не произошло.
Проклятье.
Я потеребила барабан, он открылся, и я заглянула внутрь. Там было всего три патрона. На одном виднелась зазубрина от курка — очевидно, это он дал осечку. А может, не сработало что-то ещё. Я вернула барабан на место и решила проверить, работает ли механизм. Снова поднялся и опустился курок, и револьвер безмолвно и яростно дёрнулся, так, что чуть не вырвался из руки. До меня запоздало дошло, что оружие выстрелило. А я сдуру ожидала услышать "бах!"
Я вновь прицелилась в себя. Остался один-единственный патрон. Вот будет досада, если придётся возвращаться в Луну и выцыганивать у Лиз боеприпасы… Но я пойду, эта сучка у меня в долгу, продала бракованный патрон!
На этот раз выстрел был слышен, ей-богу! И я увидела то, что нечасто предстаёт перед человеческим взором: свинцовую пулю, летящую из дула прямо в лицо. Естественно, в первое мгновение я не успела её различить, но когда утих звон в ушах, я смогла разглядеть её, собрав глаза в кучку. Она расплющилась о твёрдый пластик гермошлема и проделала в нём небольшой звездообразный кратер, где и застряла.
Я и помыслить не могла, что возникнет такое препятствие. Скафандр не имел защиты от ударов метеоритных частиц. Иногда мы строим прочнее, чем нам кажется.
Затем случилось нечто забавное. (Секунды за три-четыре, не долее.) По забралу гермошлема побежала паутина трещин, разделив его на крохотные шестиугольники. Я успела поднять руку, дотронуться до пули и подумать: совсем как в "Нирване" — а потом три маленьких прозрачных шестиугольных кусочка отлетели прочь, мгновение я следила за их крутящимся полётом, затем дыхание перехватило, весь воздух вырвался из лёгких, глаза полезли из орбит, я рыгнула не хуже техасского мэра и начала чувствовать боль. Духосос, давняя детская страшилка, пролез ко мне в скафандр и уютно устроился рядом.
Я упала со скалы и лежала, пялясь на солнце. И вдруг, откуда ни возьмись, ко мне протянулась рука и шлёпнула заплатку на дыру в забрале гермошлема! Меня рывком подняли на ноги, скафандр начал с шипением наполняться воздухом из аварийного источника. Затем мне пришлось (аварийный источник? Неважно) бежать, высокий парень в костюме астронавта тащил меня по развороченной местности, как игрушку на верёвочке, под гром барабанов и литавр. У меня стучало в ушах. Стучало? Чёрт возьми, в них звенело, как звенят игровые автоматы при выигрыше, почти заглушая музыку и звуки взрывов. Вокруг меня дождём сыпалась грязь (музыка? Не беспокойтесь о ней), и до меня дошло, что в нас кто-то стреляет! Внезапно я поняла, что произошло. Я попала под действие Одурманивающего Луча Альфийцев — о нём ходило много слухов, но он никогда не использовался в затяжной войне. Я почти наложила на себя руки! Загипнотизированная вредоносным влиянием, лишённая силы воли и большей части памяти, я уже была бы трупом, если бы в самый последний момент не вмешался… эээ… ммм… ыыы… (подскажите имя) Арчер! (спасибо) Арчер, старый приятель Арчер! Дружище Арчер (одурманивающий луч? Да бросьте), очевидно, придумал устройство, нейтрализующее пагубное воздействие этого ужасного оружия, собрал его и каким-то образом нашёл меня, прежде чем стало слишком поздно. Но опасность для нас ещё не миновала. Со зловещим басовитым гудением из-за горизонта выплывал альфийский флот.
— Живей, Хилди! — выкрикнул Арчер, обернувшись ко мне, а вдали я уже могла различить наш корабль, продырявленный, помятый, отремонтированный с помощью космического мусора и пластиковой замазки, но всё ещё способный показать альфийским полчищам парочку трюков, базара нет! Он был милым кораблём, этот… этот… этот… (жду подсказки) "Чёрный дрозд", самым быстрым в обеих галактиках, когда врубал все двигатели. Трассирующие пули чертили дуги вокруг нас, но мы (стоп, назад) Дружище Арчер модифицировал "Чёрного дрозда", воспользовавшись секретами, на которые мы наткнулись, когда раскопали погружённое в стазис захоронение Внешних на пятой луне Плутона, незадолго до того, как пришлось спасаться бегством от альфийского патруля (так сойдёт). Трассирующие пули чертили дуги вокруг нас, но мы уже приближались к люку шлюзовой камеры — как вдруг прямо под Арчером взорвалась бомба! Он взмыл вверх и упал рядом с бортом корабля, изломанный, истекающий кровью. И протянул ко мне руку. Я подбежала и опустилась на колени рядом с ним под звуки душераздирающих струнных и одинокой флейты. "Лети без меня, Хилди, — послышалось в наушниках моего гермошлема. — Я пропал". (Трассирующие пули? Плутон? ладно, чёрт с ними.) Я не хотела бросать его здесь, но пули ложились совсем рядом со мной — к счастью, ни одна не попала, но я не могла рассчитывать, что прицелы у альфийцев будут сбиты бесконечно, — и выбирать было особо не из чего. Я ворвалась на корабль, кипя от бешенства. "Я достану их, Майлз", — пообещала я, и это прозвучало хорошо поставленным закадровым голосом, твёрдым, преисполненным решимости и медного звона, с лёгким эхом. О, конечно, у него были свои изъяны, временами я и сама еле сдерживалась, чтобы не прикончить его, но когда вашего напарника убивает кто-то другой, вам полагается что-то предпринять. Так что я врубила гипердвигатель "Чёрного дрозда", и старый корабль отозвался плачем бэнши [63] , вздрогнул и прыгнул в четвёртое изменение. То одно, то другое — по большей части приключения, ещё менее правдоподобные, чем моё спасение от Одурманивающего Луча, — вот и год прошёл. Ну, или что-то вроде года, мои постоянные погружения в четвёртое измерение, гиперпространство и обратно знатно сбили все мои часы. Но где-то остались одни точные, и они продолжали тикать, потому что однажды я отвлеклась от своих трудов в глубине астероидного пояса тау Кита, посмотрела вверх — и вдруг увидела прибытие корабля, не похожего на альфийские. Он не потревожил ни одно из моих сигнальных устройств. Этим я хотела сказать, что он не задел ни одно из хитроумных приспособлений в духе комиксов Руба Голдберга, которые я предположительно понаставила, чтобы нападение альфийцев не застало меня врасплох. Но зато сработало множество сигналов тревоги в маленьком закоулке моего сознания, всё ещё остававшемся наполовину разумным. Я отложила инструменты — а работала я над достойной Тома Свифта штуковиной, которую назвала "Интеросайтер", потрясающим маленьким гаджетом, который предупредил бы меня о приближении чудовищного альфийского "Экстрогатора" — космической рептилии, такой огромной, что (а не довольно ли уже этой бессмыслицы?)… Я отложила инструменты, выпрямилась и молча ждала, глядя, как маленький челнок с рёвом заходит на посадку на этом (о, хрень) безвоздушном астероиде, которым я пользовалась в качестве плацдарма. Дверь с шипением открылась, и наружу ступил адмирал,
63
Бэнши, или баньши — в фольклоре Ирландии особая разновидность волшебных существ, опекающих старинные человеческие роды. Стоны бэнши предвещают смерть.