Стальной пляж
Шрифт:
Фокс был одним из тех, о ком я думала, охваченная нервной дрожью, на пороге смены пола, и не мудрено. Он и я… вернее, в то время она и я… мы были любовниками десять лет. Не знаю, а может быть, не помню точно, почему мы расстались, но расстались хорошими друзьями. Возможно, мы просто, как говорится, переросли свои отношения, но это всегда казалось мне слишком легким объяснением. Сколько еще можно расти, если одному из нас в ту пору стукнуло шестьдесят, а другой пятьдесят пять? Но с Фоксом мне было уютно.
Мне так сильно захотелось увидеться с ним, что я отказалась от своих планов немного побродить по магазинам на Плаце, чем оказала крупную услугу своему банковскому счету. Я бросилась со всех ног домой, натянула декольтированное черное атласное платье с юбкой-пачкой до колен — которое теперь превратилось в измятые лохмотья и все сильнее пропитывалось
Поняли теперь, почему УЛЬТРА-Тингл уже испытывает финансовые затруднения?
Обычно Фокс так на меня и действовал. Правда, не всегда столь отчаянно, как сегодня. Но дело в том, что я переживала нечто, вежливо именуемое гормональным шоком или переменоманией, а в обиходе называемое бешенством матки. Нельзя ожидать, что столь радикальные изменения тела не окажут совсем никакого влияния на психику. Некоторые люди полностью теряют контроль над совоим поведением. У меня был друг, которому приходилось просить свой банк закрывать ему все кредиты на пять дней, следующих за сменой пола, иначе он мог потратить все до последней монетки.
А то, что растрачивала я, невозможно положить на банковский счет, да и, по большому счету, смысла нет хранить.
После любви Фокс заказал гору суши и темпуры [29] , а когда заказ был доставлен, раскочегарил фургон и повез меня по длинному темному воздуховоду вглубь Орегона.
Орегон, как и все парки, представлял из себя огромную полусферическую пустоту, более-менее плоскую снизу, а по верхнему своду покрашенную голубой краской. Поначалу диаметр парков не превышал километр или два, но как только инженеры придумали лучшие способы поддерживать своды, каждый новый парк стал делаться больше предыдущего, и грядущему увеличению их размеров пока не видно предела. Орегон был одним из самых больших, наряду с еще двумя строящимися: Канзасом и Борнео. Фокс изо всех сил старался не утомлять меня статистикой, но я все равно забыла все цифры спустя несколько минут после того, как услышала. Достаточно сказать, что парк был очень велик.
29
Популярная категория блюд японской кухни из рыбы, морепродуктов и овощей, приготовленных в кляре и обжаренных во фритюре.
Дно его выстилали в основном камни и глина, из которых были слеплены холмы и две горы. Та, которую Фокс назвал Худ, высоко вздымала острую вершину. Второй горе недоставало верхушки, отчего она выглядела незаконченной.
— Это будет вулкан, — пояснил Фокс. — Или, по крайней мере, хорошая имитация действующего вулкана. В исторические времена в этих местах было извержение.
— Ты имеешь в виду, с лавой, огнем и дымом?
— Хотелось бы, но… Увы, бюджет парка не выдержит энергозатрат, необходимых для того, чтобы расплавить достаточно камня. Плюс к тому, любое сколько-нибудь значительное количество дыма повредит деревьям и диким животным. Все, на что этот вулкан будет способен — это выпускать струйку пара три-четыре раза в день да плеваться искрами по ночам. Должно быть по-настоящему красиво. Руководитель проекта пытается убедить инвесторов финансировать ежегодный выброс пепла — на самом деле ничего катастрофического, даже полезно для деревьев. И я более чем уверен, что нам удастся позволить себе пусть даже скромненький, но реальный лавовый поток раз в десять-двенадцать лет.
— Как бы мне рассмотреть это все получше? Тут довольно-таки сумрачно… — я не преувеличивала, единственные настоящие источники света были только на разбросанных там и сям лесопитомниках, выделявшихся ярко-зелеными точками на фоне развороченного пейзажа.
— Дай-ка я включу солнце, — отозвался Фокс, достал переговорник, связался с энергетическим центром, и через пару минут "солнце" сверкнуло, а потом ярко заполыхало прямо у нас над головами.
— Вся эта местность покроется девственным лесом, зелень раскинется, насколько хватит глаз. Совсем не как вокруг твоей техасской лачужки. Здесь влажный прохладный климат, кучи снега на верхушках возвышенностей. Растительность в основном хвойная. Мы даже заложили рощу секвой в южной части парка, хотя это небольшой мухлеж с географической точки зрения.
— Когда все зазеленеет, будет куда красивее, чем сейчас, — вздохнула я.
— Ты никогда не станешь своей в Западном Техасе, Хилди, — с улыбкой заметил Фокс.
Мы устроились с ним на берегу реки Колумбия, у выхода из ущелья, где поток расширялся и замедлялся, на плоской песчаной отмели острова, расположенного в центре участка, который Фокс назвал "испытательным стендом экосистемы". Просторный пляж сплошь покрывали застывшие волны. На другом берегу росли те самые дугласовы пихты, но вокруг нас зеленели лишь пойменные луга — растительность, привычная к периодическим паводкам. Росли тут в основном высокие травы с тонкими стеблями да низенький, немногим выше моей головы, неприхотливый кустарник. Валялись на пляже и наполовину занесенные песком, на редкость громадные бревна, выбеленные солнцем и обточенные ветром и водой. Я догадалась, что они не настоящие, а специально брошены здесь, дабы произвести впечатление на случайных посетителей, которые всегда всюду сунут нос.
Мы расстелили на песке одеяло, уселись и набросились на еду. Фокс налегал главным образом на креветки темпура, а мне больше по вкусу пришлись магуро, уни, хамачи, торо, тако [30] и тоненькие, словно бумага, ломтики рыбы фугу. Каждый кусочек я так щедро сдабривала чудесным зеленым японским хреном, что у меня потекло из носа и сильно покраснели глаза. Затем мы снова занялись любовью, первый час — нежно и медленно, совсем не характерно для Фокса, и раскалились страстью только к концу. Потом растянулись на солнышке, спали и не спали, просто нежились, точно сытые рептилии. Во всяком случае, мне не казалось, что я заснула, до тех пор, пока Фоксу не вздумалось разбудить меня весьма неожиданным способом: он перевернул меня на живот и вошел без предупреждения. (Нет, не так. Фокс любит начинать первым, и начинать жестко, но он не стремится причинить боль, а я не стремлюсь испытать ее.) Как бы то ни было, счет сравнялся. Когда Фокс был девушкой, она обычно заставляла меня входить в нее раньше, чем окажется как следует готова. Возможно, он думает с тех пор, что всем девушкам нравится именно так. Я не стала его разочаровывать, поскольку мне было почти не больно, а любовный акт, последовавший за тем, был, как всегда, высшего олимпийского качества.
30
Разносолы японской кухни: магуро — "красное мясо", блюдо из сырого тунца; уни — морской еж; хамачи — блюдо из рыбы желтохвостая лакедра; торо — деликатес из брюшка тунца; тако — вареный осьминог.
А вот потом…
От "потом" никуда не денешься, оно существует всегда. Возможно, именно поэтому десять лет, прожитые с Фоксом, остались для меня самыми долгими отношениями. После секса большинство людей обычно тянет на разговоры, а мне всегда трудно было найти тех, с кем мне так же хотелось бы поговорить, как заняться любовью. Фокс оказался исключением. Итак, потом…
Я натянула то, что осталось от моей одежды. Платье было сильно изорвано, мне никак не удавалось прикрыть грудь, там и сям зияли прорехи. Но подобное одеяние вполне подходило к моему настроению. Мы двинулись вдоль берега реки, по мелководью, глубиной не выше подъема ног. Я играла в жертву кораблекрушения. На этот раз я могла вообразить себя богатой светской львицей в лохмотьях некогда модного наряда, отчаянно надеющейся на помощь доброго туземца. Я брела по воде, волоча ступни…
Эта местность настолько выбивалась из времени и реальности, что остров Скарпа с ней ни в какое сравнение не шел. Солнце по-прежнему висело в зените. Я подобрала горсть песка и пристально разглядела, и увидела столько же мелких деталей, сколько в воображаемом песке из моего годичного мысленного приключения. Разве что запах был другим. Это был речной песок, а не крупицы белого коралла, и вода была пресной, а не соленой, и жил в ней другой набор бактерий. Вода была теплее, чем волны Тихого океана. Черт побери, а в Орегоне, в нижних сороковых широтах, оказывается, довольно жарко! Возможно, это издержки строительства. Мы с Фоксом весь день обливались потом. Я слизнула соленые капельки с его тела, и вкус мне понравился. Не столько пота, сколько кожи, на которой он выступил.