Стальной Региос. Том 1

Амаги Сюсукэ

Она не сводила глаз с собеседника. Он в замешательстве переводил свой взгляд с девушки на ожидающий отправления хоробус и обратно. Согнутые и сложенные составные ноги хоробуса опутывала цепь. Туловище покачивалось в такт движениям города, ударяясь о смягчающую прокладку. Сидеть в это время внутри небезопасно, так что водитель и пассажиры находились в небольшом зале ожидания. Хоробус был рассчитан на вертикальную тряску, но боковые качания погасить не мог.

— Лейфон!

Единственный не находящийся в зале пассажир, Лейфон, отвернулся от хоробуса. У него были каштановые волосы и голубые

глаза. У него было лицо человека, которому пришлось рано повзрослеть, и сейчас на этом лице была беспомощная улыбка.

— Я всё равно не могу здесь остаться, Лирин.

Лейфон не повышал голоса, и Лирин пришлось подойти ближе. Её выразительные глаза теперь смотрели на него в упор, но влечения к давней подруге Лейфон не испытывал.

— Но ведь не обязательно же было выбирать школу, которая так далеко!

— Но ведь здесь… — его голос вновь утонул в грохоте шагов города.

Налетел сильный порыв ветра, и Лейфон положил руку на плечо Лирин, чтобы помочь ей удержаться на ногах.

— Ничего не поделаешь, стипендию предложили только в Целни. Нельзя же тратить на меня деньги приюта, верно?

— Ты, наверное, специально выбрал место подальше. Можно же найти что-нибудь рядом. Пересдал бы экзамены в следующем году, нашёл бы школу поближе, а? И мы бы тогда…

Заканчивать смысла не имело — Лейфон не передумает. Чтобы стало окончательно ясно, он медленно покачал головой.

— Нельзя просто взять и остаться.

У Лирин перехватило дыхание. Видеть боль в её ясных глазах было невыносимо, и он перевёл взгляд на свою руку, удерживавшую плечо девушки. Рука выглядела, как рука старика — жёсткая и грубая.

— Я принял решение и не передумаю. Никто не хотел, чтобы так вышло — даже я. Но Её Величество хочет, чтобы я посмотрел мир. И к тому же не желает моего присутствия здесь.

— А я желаю!

На этот раз от сильных слов Лирин дыхание перехватило у Лейфона.

— Я желаю — неужели этого мало?

Слова и слёзы в её глазах были ударом ниже пояса. Он попытался подобрать слова, чтобы разрядить обстановку, но не смог. Невозможность выразить свои чувства причиняла почти физическую боль. Его губы задрожали, как и губы Лирин. Оба пытались найти нужные слова. В конце концов оба поняли, что таких слов нет. Неважно, что хотел сказать Лейфон — он уезжает, этого не изменить. Он решил, что не останется, и тут уже ничего не поделать. Дальнейшие уговоры лишь причинят боль Лирин.

Сзади него раздался пронзительный свист. Словно пытаясь оторвать их друг от друга, простой звук свистка вклинился между топотом города и сердитым завыванием ветра и эхом разнёсся по остановке. Это сигнал — хоробус отправляется. Владелец свистка, водитель, вошёл внутрь. Завёлся двигатель. Потёртое туловище хоробуса завибрировало в своём ритме, отличном от ритма города. Пассажиры в зале ожидания взяли багаж и направились к машине.

У Лейфона перестали дрожать губы. Он убрал руку с плеча Лирин и взял стоявший у ног чемодан. Других вещей не было. Остальное выбросят или отдадут детям в приюте.

— Надо идти, — сказал он заплаканной Лирин. Почувствовав, что её поставили перед фактом, Лирин тоже перестала дрожать. Она смотрела на него покрасневшими глазами.

— Решение принято, и я хочу начать всё заново. Вернуться в приют или на службу Её Величества я не могу. Такова цена за совершённое мною. Свою вину я готов искупить любым способом. Но никто не хочет — все лишь ждут, чтобы я исчез. Раз мой отъезд решит все проблемы…

Он не мог говорить дальше. Не хотел врать. Но даже правда прозвучала бы, как отговорка. Он ненавидел себя за то, что делает.

— Впрочем, я все ещё не определился, — нерешительно добавил он. — Я столько всего хочу начать заново, но…

— Хватит! — резко оборвала его Лирин. Лейфон сжал ручку чемодана, не смея поднять взгляд.

Водитель снова подул в свисток. Хоробус отправлялся.

— Я пошёл.

Лейфон удручённо повернулся.

— Подожди, — тихо остановила она его.

Дальнейшее произошло мгновенно. Лирин схватила Лейфона за плечо и развернула к себе. Их лица оказались очень близко — и на мгновение соприкоснулись.

От быстрого, но нежного касания все мысли в голове Лейфона улетучились. На секунду он просто оцепенел, и Лирин тут же отскочила. Она неловко улыбнулась, и на лице её было знакомое выражение — будто она совершила какую-то озорную выходку.

— Но писать всё же не забывай. Не все здесь хотят, чтобы ты исчез, — сказала она и убежала.

Глядя на развевающуюся на бегу юбку, Лейфон вдруг понял, что не давало ему покоя. Вот оно что… Юбку надела… Неугомонная Лирин не любила юбки, но сегодня надела. И ещё то мгновение, когда он испытал сладкое касание её мягких губ. Он дотронулся до губ, словно желая почувствовать оставшееся после неё тепло.

Наивная — грустно улыбнулся он, в спешке направляясь к хоробусу. Лейфон пообещал себе, что напишет сразу по приезде.

Хоробус тронулся. Лейфон сел в заднем ряду — хотел бросить последний взгляд на город, в котором провёл всю жизнь.

Региос. Региосы можно встретить в любом уголке мира. Их существование воспринималось так же естественно, как дыхание. Многочисленные здания возведены на плоской круглой поверхности, чем ближе к краю — тем ниже, начиная с самых высоких в центре города. Под этим «столом» располагались «ножки» — огромные, металлические, соединённые между собой ноги. Ноги шагали синхронно и точно — город будто пытался убежать от хоробуса. Лейфон смотрел на центр города — там стояла самая высокая башня. Над башней развевался огромный флаг. Дракон с туловищем льва пытался перегрызть меч, но меч не поддавался. Рисунок этот вместе с самим флагом исполнял какой-то причудливый танец на ветру.

Лейфон смотрел на огромный флаг и мысленно составлял первую строчку своего письма Лирин.

Глава 1. Поступление

Прошёл месяц с нашего расставания, и я, наконец, в Целни. Как раз успел к торжественному открытию. По дороге сделал пять пересадок. Прежде мне не доводилось покидать города — не знал, что путешествовать так тяжело. Добраться до другого города непросто, ведь каждый город движется по собственной воле. Я не понимал, зачем древние алхимики наделили города разумом. Но теперь знаю — чтобы избегать гряземонстров и защищать нас. Теперь понимаю.