Стальную Крысу – в президенты!
Шрифт:
– Похоже, генерал-президент сегодня не в лучшем расположении духа, – заметила Анжелина. – Надеюсь, у него на то веские причины.
Празднество было организовано с шиком, шампанское лилось рекой, толпа, поглядывая на огромное табло над нашими головами, неистовствовала. На табло высвечивалось распределение голосов. Сейчас на нем, как перед футбольным матчем, был счет 0:0.
Звякнул колокольчик, люди притихли. На трибуну поднялся председатель комитета по выборам.
– Все избирательные участки закрыты, начался подсчет голосов, – сказал он в микрофон. Зал разразился бурей оваций. –
Экран под табло со счетом засветился, на нем появилось огромное лицо.
– Кукарача на связи. – Чиновник на экране опустил глаза на бумаги в руках. – За Сапилоте проголосовало шестнадцать избирателей, за Харапо… девятьсот восемьдесят. Желаем сэру Харапо крепкого здоровья!
Человек на экране обеспокоенно огляделся и исчез.
Ко мне придвинулся маркиз и прошептал на ухо:
– Отлично сделано. Никогда бы не догадался, что говорил не живой человек, а смодулированное компьютером изображение.
– Дела, маркиз, обстоят даже лучше, чем вы думаете. Говорил настоящий человек. И распределение голосов тоже настоящее. Будем надеяться, что и дальше все пойдет так.
Но получилось иначе. Приспешники Сапилоте не дремали, и после следующего сообщения счет оказался не в мою пользу. Так и пошло, из избирательных участков поступали результаты, и после каждого то я вырывался вперед, то – Сапилоте. Так мы с ним и шли голова к голове. Счет на табло постепенно увеличивался, напряжение в зале тоже.
– Весьма острые ощущения, – поделился со мной маркиз. – Выборы возбуждают не меньше, чем бои быков. У меня даже в горле пересохло. Я случайно прихватил с собой фляжку с роном девяностолетней выдержки. Чертовски хочется глотнуть. Не подскажете, долго ли еще до конца?
– Осталось четыре округа.
– Какие из них наши?
– Не знаю, – признался я. – Давно сбился со счета.
На первом участке победил Сапилоте. На следующем – я, но общий счет все равно остался не в мою пользу. Поступило сообщение из третьего участка. После него я отставал на семьдесят пять голосов.
– Лучше бы мы подделали все сообщения! – воскликнул маркиз.
– А еще лучше – пристрелили бы старого Канюка, – недовольно заявила Анжелина.
– Мы – демократы, – сказал я. – Разве забыли? Один гражданин – один голос, и результат неизвестен до самого конца…
– Внимание, леди и джентльмены. Поступил еще один результат. Последний!
На экране над нашими головами появилось очередное лицо, и мы вывернули шеи, силясь разглядеть его получше.
– Несказанно рад, что финальный результат принадлежит именно нашему Салисомбре – городу-саду на южном берегу океана… – Чиновник запнулся, слушатели недовольно забормотали, я заскрипел зубами. – В нашем городе по результатам голосования следующие итоги… Минуточку, сейчас сверюсь с записями…
– После выборов первым делом казню этого шута горохового! – донеслась до нас реплика Сапилоте.
Маркиз кивнул, первый и последний раз соглашаясь с диктатором.
– А, вот и бумаги. Рад сообщить, что жители великолепного города Салисомбре отдали 819 голосов за нашего дорогого генерал-президента Сапилоте…
– Итак, старый негодяй опережает нас на 894 голоса, –
– …А за другого кандидата… Забыл, как его зовут… А, вот мне подсказывают – Харапо… За него отдано… постойте… О господи! – Глаза чиновника округлились, на лбу выступил пот. – Я вынужден сказать, что за него отдано… 896 голосов!
Люди в зале точно с цепи сорвались. Сапилоте покраснел до корней волос и погрозил мне кулаком.
– Вы победили с отрывом в два голоса! – воскликнула Анжелина. – Ты, мой дорогой, и замечательный маркиз де Торрес!
– Правда восторжествовала! – неистовствовал маркиз.
Я встал, поклонился залу, нагнулся, поцеловал Анжелину, обменялся рукопожатием с де Торресом и, показав Сапилоте нос, подошел к микрофону. На меня были нацелены десятки камер, от шума закладывало уши. Я поднял руки, призывая зал успокоиться. Гвалт стих лишь минуты через три-четыре, и я заговорил:
– Спасибо, друзья, спасибо. Я скромный человек… – Анжелина захлопала в ладоши, и зал поддержал ее. Ожидая тишины, я стоял и улыбался. Наконец смог продолжить: – Как я уже сказал, я скромный человек и от волнения едва говорю. Но публика меня просит выступить, и я выступаю. В эту историческую минуту я торжественно обещаю…
Выстрела я не услышал. Меня отбросило на несколько метров и швырнуло на спину. Моя голова безвольно упала на грудь. Последнее, что я увидел – расползавшееся по сорочке кровавое пятно…
Послесловие
Не исключаю, что где-то на задворках планеты есть люди, не знающие меня. Для них представлюсь. Мое имя – Рикард Гонсалес де Торрес, маркиз де ла Роса. Выполняя просьбу историков Параисо-Аки, я записывал события того черного для нашей планеты дня. Я – не профессиональный писатель, но мужчины из рода Торрес, как бы ни были обременены заботами, никогда не уклонялись от ответственности. Не уклонюсь и я, ведь мне больше других известно об обстоятельствах дела.
Начну, как и должно начинать рассказ, с начала. Я сидел позади благородного сэра Гектора Харапо, этого джентльмена, ученого, любящего и любимого отца. Любой самый возвышенный эпитет слишком беден для него. Но я отвлекся… Я сидел позади него, а он обращался к залу, к миру, ко всей Галактике. Это был час нашей величайшей победы, час, когда ненавистный Сапилоте потерпел сокрушительное поражение в ходе честных демократических выборов; сэр Харапо стал президентом Параисо-Аки, а ваш покорный слуга – вице-президентом. Мир в ту историческую минуту стал чище, лучше.
Прогремел выстрел. Стреляли из крошечного окошка под потолком, которым, как я полагаю, пользуются осветители или техники в ходе спектакля. Я видел, как от удара пули дрогнуло тело дорогого мне человека и он упал. Через мгновение я был рядом. В его глазах еще светилась жизнь, но взор его с каждой секундой тускнел. Я встал перед ним на колени, взял его ладонь в свою. Из последних сил он слабо сжал мою ладонь.
– Друг мой… – Он вдруг закашлялся, его губы посинели. – Дорогой мой друг… Я покидаю этот мир. Продолжи нашу работу… Борись за идеалы справедливости. Будь тверд. Обещай мне… Обещай, что построишь новый мир, мир, о котором мы мечтали вместе…