Стальные сети
Шрифт:
С мимолётной грустью подумалось о красивом трубадуре из Замка Роз. Может не следовало убегать от него так быстро? Вот теперь она уедет, и они никогда больше не увидятся. Но, с другой стороны, в столице, при королевском дворе, наверняка найдутся красавцы, если уж не лучше, то уж точно не хуже него!
Констанс неистовствовала, нервничая перед путешествием. Распинала на все корки служанок, сетуя на то, что в её-то годы вынуждена тащиться на край света. На предложение Рида, если, мол, перемены так невыносимы, да дорога утомительна, может, остаться ей на месте и никуда не ездить? – она глянула на него так, что едва не испепелила. Впрочем, Хаймэ оказался достойным противником и, несмотря ни на что, продолжал держаться невозмутимо. Даже с Констанс.
Накануне отъезда Вильма не могла заснуть, представляя себе различные сцены, где она, конечно же, прибывала на самых ярких и ослепительных ролях, а все остальные выступали в массовке. Кто знает, может быть и сам принц пленится ею?
Домечталась Вильма до того, что толком почти и не спала, но это нисколько не помешало ей легко выпорхнуть из постели по первому же сигналу, хотя до рассвета оставался ещё час. Служанки, отчаянно зевая, помогли облачиться в дорожный костюм. Сундуки с тем «самым, первым необходимым» были погружены ещё с вечера. Казалось бы, что раз всё подготовлено, то и всего-то дел, выйти из замка, занять место в седлах и – поскакали. Так ведь нет! У Вильмы от нетерпения создавалось впечатление, что каждый из присутствующих делает, как минимум, на пять шагов больше и чаще, чем следует, и из-за этого они всё время топчутся на месте.
– Могу я поехать верхом?
– Нет, госпожа. Дорогая впереди дальняя. В карете вам будет удобнее и безопаснее.
– Едва ли удобнее. Там слишком душно.
– Сожалею, но придётся потерпеть некоторые неудобства. Прошу, миледи, садитесь в карету. Мы скоро тронемся.
Со вздохом Вильма подчинилась.
Суматоха продолжалась: звенело оружие, стучали каблуки, лаяли собаки, фыркали кони.
– Когда же уже поедем? – в десятый раз спросила Вильма, ёрзая от нетерпения.
Констанс вновь закатила глаза в своей излюбленной манере:
– Вот егоза! Сказано же – скоро.
– Это было сказано, когда солнце едва на горизонте показалось, а сейчас скоро полдень.
– Так уж и полдень? Поедем, как всё будет готово.
– Да всё уже тысячу и один раз готово!
– И как ты только у матери-то в животе положенный срок высидела?!
Наконец, тронулись. Всё разом успокоилось и встало на свои места.
Небольшие кудрявые леса, окружавшие отчий замок, замки соседей скоро остались позади, сменившись пустынной, сочно-зелёной равниной с бурыми проплешинами выгоревшей травы. Голую гладь время от времени разнообразили длинные невысокие насыпи.
Сколько раз за последние дни Вильма мысленно проделала этот путь, предвкушая удовольствие от путешествия? Удовольствия не было – была тряска. И прилипчивый запах пота, как человеческого, так и конского. Нестерпимая жара усугубляла дело.
Сколько раз она по картам изучала дорогу от родного замка до столицы? Теперь вот, на собственной шкуре убеждалась, что карты – это одно, а реальная земля – совсем другое
Равнины, кремневые холмы, снова равнины. С каждой милей холмов становилось больше. Они выглядели уже не милыми курганчиками, дарящими желанную тень, а дикими и суровыми великанами, высматривающими жертву. Позже холмы сменились зубастыми громадинами гор, чьи высокие пики покрывали синие шапки снега.
После того, как дорога повернула, начался лес. Он тянулся вдоль гор, дубовый и хвойный, но больше – хвойный. Вместо знакомого с детства папоротника в этих краях поднимался вереск, и он был удивительно красив, покрывая землю лиловыми переливами.
Первую ночь ночевали в гостинице, на постоялом дворе – там Вильму донимали клопы. Она к такому соседству не привыкла и потому снова спала из рук вон плохо. Но первая ночь пути показалась воистину раем по сравнению со второй, которую пришлось провести прямо в лесу. Вильме было велено заночевать в карете. Мужчины же разбили палатки и выставили часовых.
Заснула Вильма сразу, но вскоре её разбудил долгий, протяжный, тоскливо-равнодушный вой.
«Волки», – с ужасом поняла она.
От этого звука леденела кровь. Ничего тоскливее и ужаснее она раньше не слышала.
Ночь была долгой, а волки выли и выли…
Проснувшись утром, Вильма с удивлением подумала, что, когда её кусали клопы, уснуть казалось невозможным, а волчий вой в итоге усыпил.
Утро ознаменовалось за три дня уже почти ставшими привычными звуками: криками ругательствами, стуком колёс и путешествие продолжилось.
Сегодня они переходили Чёрное болото. Воздух сделался сырым и липким. Дорога сузилась настолько, что по ней не пройти рядом и четырём всадникам. Деревья здесь наполовину тонули в воде. С их разросшихся стволов клочьями свисал мох и наросты грибов. То здесь, то там, как злые, распахнувшиеся глаза бездны проглядывали проплешины чёрной воды, а в них плавали необычайно красивые цветы – Вильма таких никогда прежде не видела. Словно Бездна пыталась заманить путника, заставив добровольно шагнуть во Врата Трясины.
Пронзительно кричали болотные птицы.
Иногда попадались выглядевшие как нищенские сараи, жалкие домишки на сваях. Они останавливались в них затем, чтобы поесть самим и покормить коней.
– Всадники! – донесся внезапно крик и колеса кареты, заскрипев, перестали вращаться.
Вильма поспешила выглянуть в окно, но тут же услышала окрик Хаймэ:
– И носа не высовывайте из кареты!
– Что происходит?
Её голос растворился в лошадином топоте, ржании и мужских криках.
– Сколько их? – донесся до Вильмы резкий, как удар хлыста, голос Рида.
– Человек тридцать – не меньше!
– Чёрт!
Их отряд насчитывал не больше двух десятков, время-то было мирное, они не везли с собой ценностей и не опасались нападения.
– Вооружиться!
Охранники заняли оборонительную позицию, окружая карету с дочерью своего лорда, направляя оружие в сторону ожидаемого нападения. Ратники ощерились мечами, лучники, припав на одно колено, положили стрелы на тетиву. Всё произошло столь стремительно, что Вильма в первый момент не успела даже испугаться.