Стань моей истинной
Шрифт:
А, когда мы дошли до дома Алисы, светлячки резко погасли, и в некогда весёлых глазах я увидел знакомый страх. Он не прошёл и тогда, когда мы уже находились в квартире, не прошёл, когда Алиса во всём призналась. И даже сейчас, сидя у меня на коленях, Марика дрожала от страха, наверное, и сама этого не понимая.
Волк скулил, поджав хвост. Он тоже чувствовал эмоции девушки, и от этого ему было почти физически больно. А я не мог понять, чего она боится. Её горе от предательства родных людей я осознавал. А вот
Не волку, а уже мне до безумия хотелось забрать все переживания этой удивительной девушки, унять её боль и развеять все на свете страхи.
– Расскажи, что ты узнал от своего знакомого? – в какой-то момент попросила Марика.
Я не стал ничего скрывать. Рассказал всё, что узнал из документов, что полковник догадался просмотреть сводку происшествий за тот день, благодаря чему и обнаружилась запись, где отец Марики встречает Оборотицу.
Когда Марика сказала, что видит истинный цвет моих глаз, шок достиг предела. Если до этого момента я не до конца принимал на веру слова Марана, и в какой-то степени они всё равно казались мне фантастическими, то последний факт пригвоздил меня к стене – Марика действительно моя истинная пара. Иного объяснения всему этому нет.
На этой мысли волк заскулил особенно сильно. Он припал на передние лапы, и забил хвостом так, что готов был проломить бока.
– Скажи, со мной что-то не так? – девушка явно была растеряна.
– С тобой всё хо-ро-шо.
Ну не мог я вывалить ей на голову ещё и новости об истинности. Скажу немного позже. Уж если я был в шоке, то в свете последних событий эта новость её точно добьёт.
И я вернулся к разговору об её отце. К выводу о том, что Корвина Тинха могли найти по горячим следам, мы пришли одновременно.
Отчаянье девушки заставило волка забиться в угол и жалобно выть, а меня накрыло. До зубовного скрежета, до боли в груди мне хотелось избавить Марику от гнёта переживаний, захлестнувшего её с головой. Я не знал, есть ли сейчас шанс отыскать её отца, но чувствовал, что не смогу оставить её наедине с проблемами.
Такая трепетная и красивая, она уже пережила столько, что душа просто обливалась кровью. Меня затопила такая нереальная нежность, что я не выдержал и поцеловал девушку. Её губы были крышесносно мягкими и сладкими, а неопытность, с которой она пыталась отвечать на поцелуй, доводила до ручки.
«Моя!» – скулил внутри волк.
«Просто невероятная…» – думал я.
Глава 10
Марика
«Моя, – билось в голове, – хорошая моя…»
С этой мыслью я неподвижно лежала в кровати, боясь спугнуть это чувство неожиданного счастья.
Во дворе дома Алисы (как тяжело называть так женщину, которую столько лет считала матерью, хоть и отказавшуюся от меня, и обвинившую во всех
Анадар одной рукой крепко обнимал меня, а второй то гладил по спине, то водил по плечу от локтя вверх и вниз, то нежно сжимал мои пальцы и целовал самые кончики.
От этой ласки сердце заходилось как ненормальное, и хотелось потянуться губами к его губам, чтобы вновь ощутить на грани восприятия космос и мириады звёзд. Я сдерживала себя, как могла, и только дрожащие руки могли выдать обуревавшие меня чувства.
Анадар сказал, что попробует отыскать Оборотицу с видеозаписи. Возможно, она сможет пролить свет на дальнейшую судьбу отца.
Я всё-таки повернулась на другой бок, но сон так и не шёл.
На своей кровати тяжело вздохнула и завозилась Сильва. Девушка переживала о предстоящем экзамене и зубрила билеты днями напролёт, а в моей голове вместо насущных вопросов плавали жёлтые лепестки, такие же яркие, как и глаза одного красивого мужчины.
Он так и не объяснил, почему я вижу истинный цвет его глаз. И эта мысль не давала мне покоя, создавая смутное ощущение, что я упускаю что-то важное.
Ещё мне хотелось узнать о своих настоящих родителях. Маму звали Аманда, и она была сестрой Корвина Тинха, моего приёмного отца. А вот кто был родным отцом? Алиса сказала, что Аманда разбилась вместе с мужем. Значит, моим отцом был муж Аманды? Вопросы в голове множились.
«Нет, надо поспать, – я решительно перевернулась на другой бок. – От того, что я тут перемалываю мысли, ничего не меняется».
Наконец, намучившись, накрутившись и десять раз вспомнив горячее объятия и нежный поцелуй, который подарил мне Анадар на прощанье у дверей общежития, я отключилась.
Утро началось с громких возмущений подруги, постепенно сошедших к недовольному бурчанию.
– Не, ну ты, мать, вообще совесть потеряла! Я полночи звонила, писала! Ты хоть бы раз ответила! – вопила Сильва, гневно толкая меня в бок.
Спросонья я даже не поняла, что случилось, о чём и спросила подругу.
– Что случилось? Что случилось?? – голос девушки повысился на пару тонов. – Я за неё тут волнуюсь, а она дрыхнет без задних ног, да ещё спрашивает «что случилось»!
– Силь, не кричи, – открыв глаза, я глубоко вздохнула и села на кровати. – Я просто убрала звук в телефоне. Со мной всё в порядке. Жива, цела.
В этот момент я вдруг вспомнила первую встречу с волком и его слова: «Жива, цела?» А следом в памяти вспыхнули его поцелуи. Щeки мгновенно стали горячими.
– О, это что? Ты покраснела? – подруга подскочила с кровати, на которую успела усесться рядом со мной. – У тебя что-то было с волком?
Её глаза округлились. Она схватила стул, поставила напротив меня спинкой вперёд и тут же его оседлала.
Конец ознакомительного фрагмента.