Станция Бякино – 2: Чернотроп
Шрифт:
– Это же из советского фильма пароли, – ухмыльнулся Борис. – Про сержанта Цыбулю. А что конкретно в третьем рюкзаке? И какова моя доля?
– Провизия, – ответил путник. – Можешь сам посмотреть. Тушенка в железных банках, консервированные бобы, рис, греча. Геркулес, правда, горчит немного. Сухофрукты, сахар и соль, фруктовый кисель в пакетах, различные супы и вермишели быстрого приготовления, спички и полуторалитровая бутылка чистого медицинского спирта. Покрытый белой плесенью шоколад, но я ел, вроде ничего. Несколько пачек чая и две банки кофе, какао и сухое молоко. Кусок высушенного соленого мяса и даже маленькая баночка меда.
Борис снял очки, протер глаза кулаками и внимательно посмотрел на Федю:
– Даже для двоих носильщиков это слишком щедрая награда. Почему тебя это не насторожило? Заказчик мог просто нанять одного из челноков. Они за гораздо меньший навар бегают.
– Нужна была секретность, – ответил Федя. – Никто не должен знать о ходке. Сид… Заказчик сам провел меня на склад и сказал, что я могу набить рюкзак всем, чем пожелаю.
– Что? Сидорович? Твой заказчик – этот проходимец? – всплеснула руками Маша, резко встала с лавки и тут же села обратно.
– Тише ты, – фыркнул мужчина. – Я же сказал, это секрет, а тут кругом уши. Знакома, что ли, с ним? Может, привет передать?
– Нет-нет, приветов передавать не надо, – опомнилась Мария. – Много слышала про него, мы не знакомы.
Сережа сходил в свою комнату и принес скрученный в рулон ватный матрас и тонкое покрывало. Его он держал для особых гостей, ну, либо на тот случай, если Борису Валентиновичу надоест спать в кресле. Матрас был не один. На втором спала Ю в его каморке на полу, что дико раздражало парня. Сережа желал оставаться ночью со своей женой наедине, но Маша не могла отказать подружке. Постелили лежбище рядом с печкой. Борис подкинул побольше дровишек, уселся в свое кресло и, зевая протяжным голосом, спросил:
– Так, значит, половина награды будет моей?
– Я же сорок восемь километров уже протащил, – тихим голосом ответил путник, лежа на спине и смотря в потолок. – Десятую часть готов отдать, не больше.
Некоторое время мужчины молчали и слушали треск дров в печи.
– Готов за треть провизии с тобой пойти, – снова начал разговор Борис Валентинович, не смотря на Федора.
– Много, тут ходьбы-то на пару часов, – недовольно ответил мужчина.
– Ты хоть понимаешь, что тебя могут грохнуть? Как по дороге, так и на самой станции получатели. Ты не думал, что пайка, которую любезно выделил смотритель станции Гыркино, от того и щедрая, что предназначается не для тебя?
Федор ничего не ответил, лишь повернулся спиной к Борису и, тщательно все обдумав, буркнул:
– Четверть провизии, и по рукам.
– Добро, – ответил Борис Валентинович и моментально захрапел, закинув голову назад.
***
Утро.
Будильник Бориса Валентиновича затарабанил в пять утра. По залу ожидания послышались возгласы и недовольное бормотание. Мужчина встал, сделал несколько наклонов вперед, после принялся приседать, выставив руки перед собой.
После утренней зарядки мужчина налил холодной воды в рукомойник и вымыл лицо и подмышки с хозяйственным мылом. Затем поставил на печь железный чайник с водой и тихонько коснулся ногой до сих пор не проснувшегося Федора.
– Эй, дядя Федя, подъём! – начал будить Борис. – Скоро выходить.
Но мужчина не просыпался.
– Странно.
Борис встал на колени на матрас и принялся трясти путника. Тот не подавал никаких признаков жизни.
Сережа вышел из каморки и сквозь заспанные глаза посмотрел на происходящее. Затем подбежал и, присев на корточки, стал щупать пульс на шее в том месте, где предположительно находилась сонная артерия.
Глава 3
Похоронили Федора напротив станции, по другую сторону от железной дороги. Там уже был один холм с деревянным крестом. Близнецы вырубили его и сколотили из молодых елей, очистили от коры и обожгли для долговечности на огне костра. Этот памятник погибшим на станции Бякино Сережа распорядился поставить, чтобы каждое утро, выходя из убежища по нужде, он напоминал ему о страшной трагедии. Смотритель считал, что в произошедшем есть его вина, он старший на этой станции и отвечает за всё, что на ней происходит.
– Что будем делать с грузом? – спросил Сережа. – Может, посмотрим, что внутри?
– Знаешь, я бы не стал, – ответил Борис Валентинович. – Федор говорил, что не смотрел, дело чести, если обещал. В этом что-то есть.
– Но мы-то никому ничего не обещали, – возразил молодой человек. – Какое нам дело до чьих-то уговоров?
Борис сел в свое кресло и принялся заряжать магазин своего ПМ.
– Я вот что подумал, – медленно произнес наставник, предвкушая Сережину реакцию. – Нам нужно завершить эту сделку.
– Чего? – удивился Сергей. – У вас, Борис Валентинович, всё в порядке? Не заболели случаем?
– Тогда мы с чистой совестью можем оставить рюкзак с провизией себе, – не успокаивался мужчина. – И потом, разве тебе не интересно, кто за ними придет?
– Угу, узнать тайну и получить пулю в лоб, – почесал затылок парень. Вы же сразу догадались, что мужичка используют.
Борис встал, вставил магазин в пистолет и убрал его в кобуру на кожаном ремне. Дошел до задней стены станции, где когда-то располагалась касса, постоял там с минуту, гладя свою короткую бороду, и быстрыми шагами вернулся обратно.