Станция - Плешь Ведьмы

Минин Андрей

Я старался не отчаиваться. Все же, кое-что я знаю уже сейчас. Не такой я и бездарь. То же заклинание хеморецепции или любое другое не должно работать постоянно. Это неправильно. Это неестественно. Точка.

Итак, что еще я знаю? Дадим поработать мозгу. Хм… Вот еще. Став неофитом и освоив заклинание, маг, согласно правилу удвоения, останется с этим единственным заклинанием на годы, пока не достигнет нового ранга (ученика), на котором он сможет изучить еще два заклинания. Одна звезда — одно заклинание. Таков закон удвоения. Две звезды — еще два заклинания. На пяти заездах можно изучить пять заклинаний.

На семи — семь. Если посчитать, выходит что архимаг владеет лишь двадцатью восьмью заклинаниями. И все. Математика здесь простая и все давно высчитано и перепроверено поколениями магов Союза.

Что это значит для меня? Я освоил, хоть и не сам — заклинание хеморецепции (что бы это не значило, но тут у меня есть догадки) и теперь я могу моментально его применять. Нужно лишь желание. Уточню — так все должно работать. На деле, из объема моего внутреннего моря (резерва) — на заклинание я должен тратить энергию, только вот я мутировал! Я не трачу никакой энергии! Заклинание работает всегда, чему наглядный пример мой нос!

Я даже не знаю, какой у меня сейчас объем внутреннего моря (резерв), после всего того что случилось… Я ведь помню! Помню молнии с неба. Бурю. Скалы, что крошатся на куски. И мой выкипающий и испаряющийся резерв. А-а-а-а! Да чтобы по всему лицу Вельмы и Нин прыщи повскакивали и полопались! Твари! Что вы со мной сотворили?!

Ладно, нужно успокоиться. Вдох. Выдох. Вернуть назад ничего нельзя. Мне нужно сосредоточиться на том, что имею.

Очевидный плюс — я теперь полноценный маг — неофит. И у меня есть заклинение хеморецепции. Видимо это аналог нашего заклинания усиления обоняния. Будь у меня выбор я бы взял себе что-нибудь иное. На защиту, как поступает большинство, или на худой конец атакующее заклинание, но выбора то у меня нет. Ладно. Вдох. Выдох.

Что еще я могу сказать о себе и о своем самочувствии? Очевидно, что заклинание хеморецепции конфликтует с Атоллом. Молнии с неба и землетрясение — это катастрофа. Я чуть не погиб там. Мутировал и ведьма знает что еще. Быть может, я превратился в калеку от магии и застрял на неофите на всю жизнь? Все это мне придется выяснить самостоятельно.

За тяжелыми размышлениями время летело незаметно. Начало светать и за очередным холмом, который я объезжал, показалась деревня. Добрался-таки…

Объехав Плешь Ведьмы в стороне, чтобы не попасть никому на глаза, я доковылял до станции. На двери в дом все также висело предупреждение о том, что меня не будет до вечера. С раздражением оборвал его и скомкал. А из сарая в это время доносились звуку злого кудахтанья и блеянья недоенной козы. И кормушка для птиц пустая. Хорошо хоть сам дом цел. Стекла не разбиты. Ставни ведь я не закрыл. Не посчитал нужным.

Найдя ключ в кармане, я отворил дверь и срочно разжег печь. Разделся, скинув с себя противные, сырые вещи и стал греться. В зеркало я пока не смотрел, боялся. Вместо этого я поставил подогреваться на огонь чайник. Нашел у себя в запасах сушеный шиповник, мед и малину и сыпанул их в кружку.

Потом, стоя голышом рядом с печью, что быстро начала отдавать тепло, я натер всего себя целебной мазью. Голову. Уши.

— Ой!

Забыл, что от правого уха у меня остался один огрызок.

Так. Шея, грудь, ноги. Все. Мне сразу стало легче.

Чайник закипел,

и я залил кипяток в кружку. Дал настояться и остыть, а потом выпил и заварил заново. Не сказать, что я пришел в себя, но жалобное блеянье козы царапало мне душу. Найдя во что одеться, из сухого и взяв чистое ведро, я вышел на улицу, даже забыв, что выложил свои револьверы.

Подошел к сараю. Заметил чужие следы рядом, удивился и открыл его.

— Ну, все, все, — успокоил я козу, что боднула меня головой в бедро. Потрепал ее по голове.

Объяснение чужим следам нашел сразу. Кто-кто украл у меня часть корма для кур. Мешка не хватало. Заразы! Зря я вывесил объявление, что меня не будет.

Тьфу.

Подоив козу, я не забыл и о курах, что были мной недовольны не меньше ее. Всех покормил и не только. Сменил им воду, натаскав ее с колодца. Почистил пол сарая. Собрал яйца и вернулся в дом. Оглянулся на дверь, и зло, помянув ведьм, представив перед глазами конкретных двух — Вельму и Нин, взял лопату и пошел убирать снег. Хорошо хоть его было немного, и управился я, когда окончательно рассвело. Урны тоже пришлось освобождать, за меня это вчера никто не сделал и они были полны мусора.

Заметил людей на краю деревни, у первых домов. Они направлялись в мою сторону. Вспомнил! Скоро должен подойти поезд. Ох… Не желая попадаться им на глаза, я убежал на станцию и заперся. А потом долго откашливался, пытаясь унять тяжело стучащее сердце.

Все. Пора.

Не хотелось этого делать, я боялся увидеть, во что превратилось мое лицо, но откладывать дальше нельзя. Я подошел к висящему на стене зеркалу и посмотрел на себя.

Ну, могло быть и хуже, хотя этот нос кардинально меняет лицо, и я выгляжу, словно другой человек.

С другой стороны, заклинание хеморецепции ценная вещь и активно теперь всегда. Я ведь деревенских сперва почуял и только потом заметил. Только сейчас это понял.

Запахи. Я ведь и не понимал до сего момента, как сильно усилилось мое обоняние. Я даже тепло чувствую. Не кожей, а именно носом. Как запах. Странные чувства.

Недостатки у заклинания тоже нашлись. Очень уж оно сильное. Принюхавшись, мне в нос ударил смрад, от которого меня чуть не вывернуло наизнанку. Оклемавшись, стал искать, что это так воняет в доме и с помощью своего нового носа отыскал одинокую картошку, превратившуюся в мягкий оплывший кусок гнили, прячущийся под кроватью, которую пришлось двигать, чтобы найти сгнивший корнеплод. Брезгливо взяв его двумя пальцами — сжег его в печке.

Провел я и другие эксперименты. Отделял один запах от другого. Пытался найти вещи по запаху. Интересно провел время. Я знал, что у собак невероятный нюх. Теперь и у меня тоже.

Остаток дня я просидел в доме. На улице не показывался, хоть и понимал, что мне все равно придется как-то объясняться с деревенскими, когда они меня увидят, но к тому моменту я сам должен определить что со мной и что важнее, решить, о чем говорить, а о чем умолчать. То, что ЭТО со мной проделали ведьмы — точно говорить не стоит, ведь в этом случае меня отсюда заберут, и чем закончатся разбирательства, я судить не решусь.