Станция - Плешь Ведьмы
Шрифт:
Также мне пришлось начать ходить в лес, хоть было и боязно по-началу, а потом привык. Таскал оттуда дрова и не только. Тот же снежный гриб попадался довольно часто. Не деликатес, но пожарить его с мясом или сделать из него соус и привычный вкус блюд преображается.
Ах, да. Мне же подарили козу. Я сам удивился, но вот так. Поселил ее вместе с курами. И да, пришлось учиться доить. Спросил совета, не постеснялся показаться безграмотным. Теперь лучше понимаю, как ухаживать и за козой и за курами, все же раньше я жил в городе и не имел своего маленького хозяйства. Уяснив главное, стал выпускать кур и козу гулять на улице. Отделил им закуток
Если подытожить, мне нравились изменения, происходящие на станции. Эта спонтанная ярмарка оживила деревню. Вот и сейчас, пока я обходил людей спешащих купить покушать или выбирающих товар на прилавках, я замечал, как поменялись выражения лиц вечно хмурых, неприветливых жителей Плеши, что любят смотреть на меня исподлобья и провожать мою спину недобрым взглядом.
Пока я гулял, изображая обычного дворника, старался прислушиваться к разговорам, что велись вокруг. Голоса здесь никто не принижал. Зачем? Так, новости, которыми делились между собой соседи по вагонам, часто разнились с тем, что мне удалось вычитать в бесплатных газетах, приходящих на станцию раз в две недели и которые я заношу старосте, а уж он подряжает детей разнести их по дворам. Было интересно сравнивать мнения людей с тем, что пишут очеркисты.
Проходя мимо одного из прилавков, где сейчас происходила сделка между продавцом спиртосодержащих наливок и покупателем, раскрасневшимся от торга мужиком, не накинувшим на себя шубу и выбежавшим на улицу в одном свитере и явно уже пожалевшем об этом, я услышал.
— Дорого, — качнул головой покупатель. — Давай сойдемся на двадцати кархемах и по рукам? Холодно же, видишь, я промерз? Будь человеком!
— Уговорил, — проворчал на его слова прижимистый брат старосты деревни. Кажется, его зовут Тагил. Я не всех по именам знаю, да и с ним мы почти не общались, но думаю, не ошибся. — Держи.
— Ух. Аперитивчик. Спасибо, — ласково принял мужик стеклянную тару и, не прощаясь, убежал в свой вагон, кивнув проводнику, что зорко следил за тем, кто мимо него проходит.
Случались здесь и скандалы. Но там разбирались без меня. Солдаты с поезда стояли в охранении и не допускали ругани или воровства, остро реагируя на призывы о помощи.
— Опа, — воскликнул я, заметив знакомое лицо в толпе.
Я стал думать, как лучше поступить. Хотелось отомстить проводнику, что вытолкнул меня из поезда, свалив в сугроб, а потом насмехался, передав привет от Прего, но и себя я выдавать, не хотел.
Прежде чем что-то делать, я понаблюдал за ним. Встревоженным он не выглядел. Просто стоял на входе в свой вагон и проверял, чтобы в него не проскочили безбилетники. Ну-у, я и не думал, что он замешан в чем-то серьезном. Он просто взял деньги у сына богатенького папы и выполнил его небольшую просьбу, устроив мне каверзу. Но отомстить хотелось. Да.
Устраивать склоку и привлекать внимание я не собирался. Пришлось импровизировать.
Я подошел к прилавку родственника Зурада.
— Продай-ка мне ту настойку, Тагил, — указал я пальцем. — Да, вот эту, сливовую. В красивом кувшине. Спасибо.
— Себе берешь? — Только и спросил он.
Я улыбнулся.
— Знакомого встретил. Ему подарю.
— Хорошее дело и подарок хороший. Сливы в моем саду лучшие в деревне, это все знают.
После Тагила, я подошел к лавочке одного из деревенских костоправов, лечащих людей своими отварами, травками и массажем.
— Привет.
Костоправ кивнул мне и с интересом стал ждать.
— Не подскажешь, что из этого, — кивнул я на прилавок с выложенным на нем товаром, — может помочь вызвать жуткий понос?
Спрашивать, зачем мне это, он не стал, просто рассказал о лучшем из имеющихся у него отваров. Я цокнул языком. Дорогое удовольствие, ну для дела же беру.
Добавить отвар «сральника» в сливовую настойку костоправ разрешил. Сказал, только сильнее проберет и усмехнулся, сам влив отвар в кувшин и оставив пустой пузырек себе.
Следующим шагом было отловить какого-нибудь мальчишку, что крутится здесь, рядом. Я начал оглядываться, в поисках.
— Постой, — остановил я одного из парней носящихся здесь с разными поручениями от взрослых. — Вот тебе пять кархемов, — вложил я ему в руку бумажную купюру, не дав и слова сказать. — Видишь того проводника, что сейчас чешет щеку? Подари ему этот кувшинчик, с наливкой и скажи, что его делает твой отец и это твой ему подарок. Скажи, что ты сам мечтаешь работать на железной дороге и просишь его рассказать, как к ним устроиться. На будущее. Тебе несколько лет до восемнадцати осталось, а там ты сразу рванешь к ним. Обо мне ни слова. Справишься?
Подросток оказался догадливым и смотрел на кувшин с настойкой с изрядным подозрением. Пришлось признаться, успокоив его паранойю.
— Я «сральника» туда добавил.
Парень не удержал улыбку. Да и костоправ что следил за нами от прилавка, все слышал, и тоже гаденько улыбнулся.
Мальчишка затребовал у меня еще пять кархемов, если все удастся и как только я подтвердил все договоренности, согласился помочь. Словно змея обойдя все препятствия в виде людей, так и норовивших зашибить парнишку с полным кувшином наливки, он добрался до проводника и непринужденно завел с ним разговор. Раз, и кувшин переходит из рук в руки. Вот и все. Месть совершена.
Прозвучал предупреждающий гудок и толпу рядом с путями, словно корова языком слизала. Двери вагонов поезда захлопнулись и после еще одного предупреждающего гудка, поезд ушел, обдав нас потоками пара и дымом из трубы.
Я честно заплатил счастливому парню и продолжил работать так, словно ничего не произошло (выгребая мусор из урн). Только глаза сверкали. Деревенские тем временем собрали прилавки с непроданным товаром и по тропе проложенной мной через поле со снегом вернулись в деревню. Следующий поезд, что остановится у нас на долгие двадцать минут придет только через несколько часов, так что они успеют приготовить новые пирожки, да разогреть непроданную картошку. Молодцы. Оседлали денежный ручеек.
Округа разом опустела, и работать стало легче. Никто не смотрит.
Закончив с уборкой, я бросил мешок с мусором в приглянувшийся мне овраг, куда уже приноровился кидать отбросы (упаковку от пирожков, жирные салфетки и другой мусор). Летом все тут сожгу и перекопаю. Потом я загнал козу и кур в сарай, отмахнувшись рукой от злого петуха, что попытался меня клюнуть и покормил их. И только после этого поел сам.
Помыв посуду, я сел за рабочий стол, задумчиво посмотрев в окно, которое теперь не закрывало от меня солнце и вид на железную дорогу. Насмотревшись на играющихся в кормушке лесных птиц, я отвернулся и, взяв ручку, вычеркнул из списка дел лежащего на столе один из пунктов. Приятно конечно, только вот в списке двадцать параграфов, а вычеркнуто из них только четыре.