Станция - Плешь Ведьмы
Шрифт:
— Как и ты, он был только неофитом, без заклинания, зато апломбу по-началу было словно он ученик, а то и бакалавр. Чувствовал себя бессмертным. Всюду лез. Напрягал людей. Думал выслужиться и получить повышение. Мечтал убраться отсюда. Контрабанду искал. Неудивительно, что с ним такое приключилось, — сказав это, он сразу поправился, — но это были не мы.
— Подробности расскажешь? — Спросил я с надеждой.
— Да мы и сами не знаем. Проснулись ночью, и слышим вой со стороны железной дороги. И не волчий, — бросил он на меня непонятный взгляд, — а что ни на есть нечистый. Загробный. А потом все. Молчок. Только волосы на голове дыбом стоят и напряжение в воздухе так, и повисло, словно перед грозой. Заснуть деревня в тот день так и не смогла. Дети плакали, скотина билась в загонах, а мы сидели у
Он ненадолго замолчал, вспоминая недавнее прошлое. Я его не торопил, боялся, что он не станет рассказывать дальше.
— С рассветом я и пара мужиков охотников подошли к железной дороге. Двери станции были закрыты изнутри. Следов на земле нет. И как мы не стучались, звали смотрителя, нам так никто и не открыл. Пришлось ломать замок. Ну и наткнулись на труп твоего коллеги. Он лежал на кровати. Глаза давно остекленели, а на лице посмертная маска. Ран на теле не было, зато крови целая лужа. Он словно истек ей из всех отверстий в теле, — зло выдохнул на очередном взмахе лопаты староста. — Мы дождались первого же поезда и сообщили об этом проводнику. Он дал знать в город, а оттуда к нам приехал маг. Сосунок и всего лишь ученик. Что он там делал, я не знаю — близко мы и по сей день, туда, к станции, не подходим, но он сообщил нам, что бояться нечего, хотя сам и часа внутри дома не провел, только новый замок повесил и сразу уехал. Выглядел он при этом испуганным. Не знаю уж, что он там, в отчете для города написал, но думается мне, что нормального расследования он не провел и то, что убило прошлого хозяина станции все еще там, ждет, — на этом моменте староста остро посмотрел на меня. — Не замечал ничего?
— Нет, — твердо выдержал я его взгляд, хотя и соврал, не знаю почему.
Хотя-я-я… Зачем сообщать ему о том, что ко мне в дом в первую же ночь кто-то ломился? Все равно помощи не будет. С этим мне придется разбираться самому.
Пока мы закапывали могилу, из леса вынырнула целая вереница из пяти лесных вездеходов или болотоходов, как их еще называют, чадя из труб черным дымком сгорающего керосина. Старосту узнали и погудели клаксоном. Сами машины были облеплены вооруженными мужиками, держащимися за приваренные к машине скобы. Они тоже весело помахали рукой Зураду, а на меня смотрели с недоумением, не узнавая.
В чем соль? Вездеходы хорошие и дорогие, повторю, дорогие машины для путешествий по лесу и как я думал, они используются только армией. Обычным работящим людям, вот этим вот охотникам и немагам — они не должны быть по карману. Ну, никак!
Я только и поднял в удивлении брови, на что староста промолчал и ушел мыслями в себя. Вот жук.
Ох, чувствую, эта деревня скрывает еще много секретов.
Ведь как у нас все устроено? Единственная связь между городами, деревнями и заставами Союза — это железная дорога. Машины используются только внутри городов и в пригородах (спецтехника вроде вездеходов еще есть в армейских лагерях, раскиданных по всему Союзу и на границах с территориями ведьм), ведь строительство обычных дорог не выгодно и попросту опасно. Машина это не поезд. Не многотонный непробиваемый и бронированный монстр с артиллерией и ротой солдат в каждом четвертом вагоне, а наши леса это не городские парки и ведьмы лишь часть тех проблем, что ждет путника за пределами любого поселения. Оттого машины это роскошь не для всех. И мне стало очень ну очень интересно, чем же таким промышляют деревенские охотники, раз смогли купить и доставить в деревню эти вездеходы?
— Кха, — кашлянул я, вдохнув испарения, вышедшие из выхлопной трубы последней машины, скрывшейся за холмом в деревне.
Пока откашливался, вспомнил лекцию из обычной школы, в интернате. О керосине и о том, что он только так называется как дань памяти прошлой эпохе, когда ведьмы нас завоевали и взяли власть, запретив многие знания и разрушив нашу промышленность. Керосин это единственное топливо, одобренное, Союзом Республик и оно используется у нас повсеместно. В тех же лампах, локомотивах, для отопления городов, выработки электричества и для заправки машин. Наш керосин — это смесь сырой нефти и любого сырья (минерала), травы, земли, камня — что облучен (растет) рядом с
— Закончили, — оповестил меня Зурад, кинув последнюю горсть земли на могилу Ути и заставив меня вздрогнуть, все же монотонное махание лопатой ввело меня в подобие транса и мои мысли витали где-то не здесь. — Ну, я пошел, — кивнул он мне, забрав обе лопаты, и ушел, не дождавшись меня. Да и пошел он не в сторону деревни, а в лес. Я не стал спрашивать зачем. Все равно не ответит.
Проводив его взглядом, я вернулся в деревню и начал перетаскивать вещи Ути в свой дом. Потребовалось больше десяти ходок туда-сюда, чтобы перенести все и рассортировать. Больше всего проблем доставили куры, которых я пристроил в свой курятник, перед этим замазав в нем щели глиной смешанной с соломой. Ее (глину), я тоже нашел у него в доме, как и множество других полезных мелочей.
Накормив кур его крупой и запалив на ночь печку в курятнике, чтобы животным было комфортнее, и они не околели там, а несли яйца, я закрыл свой сарай — курятник на ключ и с чувством хорошо выполненного долга вернулся на железнодорожную станцию, с удовольствием скинув с ног тяжелые, напитавшиеся влагой валенки, поставив их сушиться рядом с печью.
Уже вечерело, и спать хотелось нещадно, но я сжал зубы и продолжил работать. Но сперва — кушать. Тем более теперь у меня есть мясо.
Нетерпеливо поджарив его в сковороде, а потом с удовольствием проглотив все до одного кусочка, захлебываясь слюной и прикрыв глаза от наслаждения — я блаженствовал. Так, с полным животом вкусного ароматного мяса я сел за рабочий стол и начал писать отчет о происшествии, периодически сверяясь с законами и должностной инструкцией смотрителя железнодорожной станции. Нашел я информацию и об Уте Бобыле и да, это все же его фамилия. Просто говорящая, как и везде у нас в Союзе. Так принято. И фамилии власть в республиках меняет неохотно. Слишком много мороки с паспортами. Если же углубиться в историю, все это тоже наследие ведьм. Это они и изменили фамилии наших предков, по крайней мере так написано в учебниках. К сути. В те времена, вторым именем (фамилией) человека стал или род его деятельности (столяр, плотник, механик, мельник) или говорящее прозвище (свистун, голова, горбатый). Как то так. С тех времен ничего так и не изменилось и все остается как есть.
Ладно. Не важно. Главное, как я и думал, Утя оказался отсидевшим свой срок за убийство преступником, ведь согласно законам Союза, такие люди как он, сидевшие за тяжкие преступления не имеют права вернуться жить в безопасные города и на ближайшие двадцать лет после тюрьмы они должны доказать обществу что они не опасны. Только после этих двадцати лет они могут подать прошение на имя любого мэра крупного города о снятии с себя судимости, убрав штамп в паспорте, что не дает им перебраться в город. Вот преступника Утю сюда и прислали, продав принадлежащую ему квартиру в городе и обменяв ее на деревянную избушку в Плеши Ведьмы. Предполагаю, на таких махинациях хорошо наживаются чиновники вроде меня, только сидящие куда выше и магически более одаренные. Может, и убили его за старые грешки. Не знаю…
Все факты о жизни погибшего и опись его имущества я скрупулезно занес в свой отчет и только после того как его закончил, погасил керосиновую лампу стоявшую на столе и пошел к кровати. Теперь голова об это запутанном деле, пусть болит не у меня, а в Прибрежном — городе, что стоит в трехстах километрах отсюда на берегу Вечного Океана и является столицей Республики Северная Земля, в чьем ведении находится деревня Плешь.
Все. Спать.
— У-а-а-а, — зевнул я, чуть не свернув челюсть.
Теперь помимо револьвера под подушкой, я держал рядом с кроватью заряженные ружья, что вселяло в меня уверенность в завтрашнем дне.
Глава третья, загадки
Грудь, которую я зашивал нитками, смоченными в самогоне, болела, а раны припухли и загноились, оттого я и шипел сквозь зубы в пять утра, стоя рядом с железной дорогой в ожидании поезда. Сегодня еще и снег идет и ветер воет. Метель на улице. Вдаль посмотришь и только белая пелена перед глазами. Эх. Погода под стать моему настроению.