Станция вызывает базу
Шрифт:
"Колонизаторы прекрасно понимают, что без метрополии они - ничто", - говорит президент Республики Океания Майкл Оукшит.
– "Это всего лишь ритуальные игры в независимость".
Напомним, что планетя Иттэирасяй колонизована всего лишь семь лет назад. В настоящее время на ней проживает около пятнадцати тысяч человек."
"Появится ли дырка в Большом Галактическом бублике?
Слухи о том, что несколько первых станций Большого Галактического кольца подлежат закрытию, не подтвердились. Вот что сказал нашему корреспонденту директор Центра Галактического развития Ринальдо Коратини:
"Основные космические маршруты действительно сместились к центральным территориям Межгалактического Союза. Однако, станции "Эра", "Куб", "Ганди", "Экстремум" - это символы истории колонизации. Тысячи туристов со всех концов Галактики ежегодно посещают эти станции во время экскурсий. О нерентабельности их не идёт и речи, но даже в этом случае, я уверен, станции будут поддерживаться в работоспособном состоянии".
Не подтвердились, значит, слухи. Ну да.
С лееров в коридорах "Эры" осыпалась мелкая шелуха - как перхоть. Картленду казалось, что это сыплется время.
"Вы провели на станции "Эра" 338 земных суток 13 часов 23 минуты", - услужливо сообщала "Параллель".
Мучительно хотелось напиться.
Когда передатчик завопил на высокой ноте, он не сразу понял, что это сигнал вызова. На экране всплывало облагороженное цифровой ретушью бесконечно знакомое лицо.
– Это ты, Липучка?
* * *
Липучкой его прозвали на первом курсе. "Джеймс Джайк к вашим услугам", - церемонно представлялся он, тыча каждому пухлую липкую ладошку. Он визгливо смеялся и, даже одеваясь в дорогие костюмы, выглядел дешёвкой. Картленд поразился, когда обнаружил, что они с Липучкой одного роста.
У него всегда можно было стрельнуть остро пахнущую цигаритту - тогда они только входили в моду; он охотно сдавал тесты за других (и ведь действительно сдавал), первым начинал хохотать над анекдотами, с готовностью давал в долг и никогда не требовал возврата. Для кого угодно это считалось бы широтой натуры, лёгкостью характера. В Липучке - выглядело отвратительной услужливостью.
Он и говорил-то не как нормальные люди. Всё "извольте" да "будьте любезны", и в глаза заискивающе заглядывает. Как будто не из технического училища прыщ, а, по меньшей мере, из дипломатической академии.
Вначале над ним издевались. Считалось особым шиком плеснуть Липучке на костюм протеиновый кисель или нарисовать на спине куртки девку - кривоглазую, зато со всеми анатомическими подробностями. Стилос от его планшета неизменно оказывался раздавлен или расщеплен, а однажды Картленд взломал базу оценок и выставил ему по прикладной физике сразу десяток "неудов".
Но Липучка пучил глаза и сам заливался жиденьким растерянным смешком; травить его скоро сделалось неинтересным. Гораздо удобнее посылать слизняка за энерджи-тоником или списывать у него рефераты. На худой конец, пусть гонит байду какую-нибудь про древнюю космонавтику и неудачные генные эксперименты.
Гнал Липучка мастерски.
Потом, после той неприятной истории с рулеткой, он как-то притих. Всё больше сидел за своим планшетом и вздрагивал, когда кто-нибудь окликал его.
Получив диплом и неопределённые перспективы на будущее, Картленд быстро забыл про Липучку. А сейчас это круглое, близкое, человеческое лицо расплывалось на экране быстрой связи.
– Это ты, Липучка?
Сытые щеки чисто выбриты, губы растянуты вежливой улыбочкой. "Джеймс Джайк к вашим услугам". Картленд счастливо расхохотался, тут же поперхнулся воздухом и раскашлялся до слёз.
– Липучка! Как же я рад тебя видеть, зараза! Я уж думал - всё.
Джайк продолжал улыбаться.
– Слушай, дружище, я влип в какое-то дерьмо. Отправь сюда челнок, станция "Эра" в пятом секторе... ну, ты знаешь. Пусть даже робот, хотя лучше с пилотом, проклятье, я тысячу лет не видел ни единой человеческой рожи! Я ещё разберусь, кто меня сюда отправил, я ему ноги повыдергаю, уроду! А потом закачу такую грандиозную попойку, здесь ведь даже выпить нечего, представляешь?
– Это я, - сказал Липучка.
Картленд даже не сразу понял.
– Это я тебя отправил, - улыбка Липучки стала мечтательной.
– Ты ведь помнишь про казнь?
* * *
В русскую рулетку у них в училище играли "на раба": запускали инерционную пирамидку-дайс, и проигравший должен был выполнить любое желание победителя. На откровенные мерзости воображения не хватало, но задрать юбку красивой девчонке или налить пластоцемента на стул наблюдателю - было в порядке вещей. Ну, или пройти тестирование вместо "хозяина", причем отступного наблюдателю платил тоже "раб".
Тотализатор процветал. Выгодней всего было ставить на собственную победу; если победишь, конечно.
Картленд считался везунчиком, ставки на него шли не ниже трех к одному. Играл не чаще раза в неделю, дайс запускал с хитрым подвывертом и стрёмных желаний не загадывал.
В месяц набегала лишняя стипендия, а то и две.
По закону за рулетку полагались штрафы или даже отчисление, но наблюдатели предпочитали отворачиваться от парящего дайса - себе дороже связываться. Зато уж если попался с пластоцементом - сам дурак.
Тысмяана поймали, когда он лез в базу оценок - ставить хозяину "отлично" по фундаментальной алгоритмике. Из училища вышибли обоих, хотя Тысмяан клялся, что не только до списка не добрался, а даже доступ получить не успел.
А это значило, что кто-то стукнул в директорат.
Может, это был и не Липучка. Но Липучка никогда не играл в рулетку, и ставок не делал - кому и стучать, как не ему.
Его привязали к стулу колючими лохматыми верёвками. Надёжнее, конечно, упаковочной лентой, зато верёвки смотрелись внушительнее. Липучка только ворочал глазами и икал от испуга.