Станешь моей победой
Шрифт:
— Это была лучшая ночь. Я так тебя люблю Мирон. Помни об этом… — кусая губы, хватаюсь за край футболки и тяну ее вверх, обнажаясь. — Что бы ни произошло, какие бы стихии ни пытались нас разлучить, я всегда буду твоей…
— Моей особенной? — шепчет Мир, загораясь.
— Твоей. Особенной…
Целуя его, сдаюсь без боя. Вхожу в раж. Позабыв о времени, отдаюсь во власть нахлынувших ощущений, которые сводят меня с ума.
Между ног все еще немного саднит, но это ерунда. Сейчас я просто нуждаюсь в контакте, в этой аномальной близости. И если остановлюсь —
Проводя рукой по лицу, губам, волосам Мирона, с каждым движением все больше приближаюсь к тому состоянию, когда, кажется, перестаешь владеть своим телом. Я хочу, чтобы Мир снова наполнил меня собой, дал насладиться каждым прикосновением, довел до безумия.
Чувствую, как внизу живота начинает пульсировать горячая волна, которая медленно поднимается к самой макушке. По телу пробегает ток, и я вся дрожу от возбуждения.
— Подожди… — Мирон разрывает поцелуй и резко меняет положение — укладывает меня на кровать, а сам оказывается сверху. — Презерватив, Ань, — говорит он и тянется к сумке.
Господи, защита…
Разорвав фольгированный пакетик зубами, Савельев раскатывает презерватив по его… кхм… органу. Большому такому, красивому, с выпирающими венками. Никогда бы не подумала, что даже в этом есть своя эстетика.
— Хочу, чтобы ты начала принимать таблетки, — сипит Мир и, накрыв меня своим телом, входит до упора. Закрывает глаза, с ярким удовольствием выдыхает. — Я должен чувствовать тебя безо всяких преград, Ань.
Выгибаю спину, чтобы прижаться к нему еще теснее. Всхлипывая от наслаждения, которое Мирон дарит в этот момент, сжимаю его волосы у корней. Не думала, что каждый миллиметр моего тела может быть таким чувствительным. Или это Савельев смог подобрать к нему ключи.
— Не сдерживайся, — умоляю я. — Мне так хорошо с тобой.
Наше дыхание становится прерывистым, а в глазах — безумный огонь. С сомнением в глазах Мир быстрее двигает бедрами, жестче, до боли сжимает мою талию. Но сейчас даже эта боль приносит невероятное удовольствие.
Мы сталкиваемся, врезаемся телами. Пошлыми шлепками разрываем пространство. Но мне и этого мало. Я не знаю, какие перемены пережил мой организм во время нашего первого настоящего секса, но сейчас мне хочется, чтобы это не заканчивалось, словно я только сейчас смогла по-настоящему почувствовать силу голода.
— Господи… Да… Ах… А-а-а… — широко распахнув глаза, через крик душу выталкиваю, когда огненная лава накрывает меня с головой.
Пытаясь собрать себя по частям, словно пазл, прячу улыбку. Не хочу думать о том, что у нашего счастья есть срок годности.
Мы же навсегда?
Навсегда!
И это все настоящее: сумасшедшая любовь, которая неподвластна времени, расстояниям и людским пересудам.
— Не хочу уезжать, — говорит Мирон, одеваясь. — Это, блядь, пытка какая-то. Я даже день не могу без тебя прожить.
— Я буду звонить тебе, писать. А хочешь… Могу отправлять голосовые сообщения, — чувствуя, как слезы обжигают щеки, вытираю
— Полетели со мной? — серьезным тоном говорит Мир. Вижу, что не шутит. — Полетели, Тихоня. Меня пиздец как это расстояние ломает.
— Не делай больнее. Я и так не хочу тебя отпускать.
— Тогда… — расстегнув на сумке боковой карман, Савельев достает узкую прямоугольную коробку. Открывает ее, заставляя меня широко распахнуть глаза и заглушить удивленные вздох, приложив ладонь ко рту.
На белой подушке, сверкая камнями, лежит браслет, а посередине плоского плетения — две буквы. Две жизни. Но одна вселенная.
— Ань… Не забывай, — говорит Мир с такими интонациями, что у меня сжимается сердце. Кажется, будто мы прощаемся навсегда. — Не забывай меня никогда, — и аккуратно сцепляет замочек на моем запястье.
— Никогда… — шепчу в ответ. И отпускаю.
На прощание целуемся. Долго, оттягивая момент мучительной разлуки. Не думала, что это будет так тяжело. Мне хочется привязать Мирона к себе, сделать так, чтобы он никогда не оставлял меня одну. Но время неумолимо, и мы должны расстаться, чтобы встретиться вновь.
После того как дверь за Миром захлопнулась, еще несколько часов не могу прийти в себя. Перебрала уже несколько десятков способов, чтобы успокоиться, но ничего не выходит. В комнате по-прежнему чувствуется его запах. На запястье блестит браслет, напоминая о нем. Цветы — как воспроизведение наших чувств. И даже сообщение от Савельева разрывает сердце от щемящей тоски.
Чемпион: «Идем на взлет. Скучаю. Люблю. Бесконечно твой М.»
Нормально ли то, что между нами происходит? Иногда меня пугает сила чувств, которые я испытываю к Мирону, она и поглощает меня полностью, и я теряю всякое представление о реальности.
Больная любовь. Слепой наркотик. Зависимость.
Он либо уничтожит нас, либо сделает бессмертными.
И если однажды «нас» не станет, я напишу главу, в которой ты ко мне вернешься…
Чтобы окончательно не сойти с ума, принимаюсь за зубрежку. Впереди сессия, которую я обязана сдать на отлично. Не дай бог балл по каждой дисциплине будет ниже пяти, родители из меня всю душу вытрясут. До сих помню, как в школе я получила за контрольную тройку, так потом все лето вместо того, чтобы отдыхать у бабушки в деревне, по девять часов в день занималась с репетиторами. С университетом также: кто платит — тот заказывает музыку…
Перевернув тетрадь обложкой вверх, повторяю про себя очередную формулу. Но она никак не откладывается у меня в голове, потому что думаю я в этот момент только о Мироне, не в силах сосредоточиться на предстоящих экзаменах.
Устало выдохнув, прикрываю глаза и роняю голову на стол. Нет, бесполезно пытаться что-то учить, пока мыслями я не здесь.
— Анна! — внезапно за дверью слышу голос отца.
Черт, родители вернулись!
Захлопнув учебник, быстро убираю букет в шкаф, снимаю браслет и прячу его в самый нижний ящик комода. Так, не стоит паниковать! Все хорошо. Никто ничего не заподозрит…