Стану Солнцем для Тебя
Шрифт:
Костя взял ее руки в свои ладони и прижался к ним лицом. Поцеловал каждую дрожащую ладошку, подышал на них, а потом, видя, как ее глаза наполняются слезами, облизал каждый палец, без всякого сексуального подтекста, просто слизывал, своим ртом и языком с них холод и чужую кровь, давал ей волю, чтобы еще раз оплакать и выплакать всю ее боль и страх.
Марина задрожала всем телом, громко всхлипнула и прижалась своим лицом к его груди, спряталась там и прохрипела, едва дыша:
– Я плохой человек!
– Нет, Мариша, ты что?! Нет, родная, не вздумай себя винить, слышишь?!
Костя ее встряхнул, потом крепче к себе прижал
– Я рада, - сипло выдохнула ему в шею, - Я рада, что это не ты!
– Что?
Он не понял, о чем она говорит, не осознал ничего.
– Я рада, что умер Андрей, а не ты...
– она зарыдала снова, - Я плохой человек, потому что рада, что умер не ты!
Костя не знал, что ему нужно сказать или сделать. Мог только сжимать ее в своих руках и тихо укачивать.
Он, наверное, тоже плохой человек, потому что рад, что его жена практически только что призналась ему в любви самым странным способом, которым могла это сделать.
Они, наверное, оба плохие, но какие есть. И любят друг друга такими, какие они есть.
ЭПИЛОГ
Марина даже толком сообразить ничего не успела, уснула в руках Кости, растворилась в его теплоте и нежности, погрузилась в какой-то странный сон-забытье, а проснулась, по началу, даже понять не могла, кто она и где находится. Кровать пустая, Кости нет рядом, и это ее дико испугало. Кровь от лица отхлынула, и голова кругом пошла, темнело в глазах, стоило только вспомнить, что произошло вечером, и как... Пусть ее назовут хоть дважды эгоисткой, она могла вчера потерять Костю, раз и навсегда.
Дальше события развивались со скоростью света.
Спустилась на кухню, а там Илья спокойно завтракал и что-то клацал в телефоне. Любаша хлопотала вокруг ее сына и накрывала стол для завтрака старшего поколения семьи, видимо, а еще она заметила чемоданы, стоящие возле дивана, споткнулась о них взглядом.
Прокашлялась, подошла к Илье и потрепала его по макушке, чмокнула в щеку:
– Доброе утро! Мы куда-то уезжаем?
Вопрос взволновал ее конкретно, но еще больше она хотела понять, знают ли ее домашние о вчерашнем, и что именно им известно. Но никакой паники или печали в глазах она не увидела. Любаша ей улыбнулась и поставила турку на плиту, собираясь Маришку вкусным кофе побаловать, сын так и продолжал строчить кому-то сообщение в мессенджере.
– Папа сказал, мы едем отдыхать, - Илья отвлекся на нее, ответил, улыбнувшись, своим мыслям, - Я свои вещи собрал, папа собрал ваши.
– Но я потом проверила и доложила все, что нужно, Мариночка, так что можешь не волноваться, - продолжила за сына Любаша, улыбнулась по-доброму, - А то Костя там набросал вещей, и никаких кремов для загара и после, у тебя ж кожа чувствительная, сгоришь за день, так что я сложила все, как надо.
– Спасибо, конечно, только я так и не поняла, куда мы едем?
– Так в отпуск! Костя сказал, он обо всем договорился, в школу сейчас поехал, чтобы у Илюшки проблем не было.
То ли Марина не проснулась еще, то ли просто соображала туго с утра, но они ни в какой отпуск вчера еще не собирались, тем более вот так быстро.
А билеты? А номера? Когда он все успел то? Пока она спала, Костя им отпуск выбил? А его работа? Там же проблемы
В принципе, Марина понимала почему так срочно и быстро муж решил уехать. Но что-то не давало покоя. Вроде, выдохнуть должна от облегчения, что закончилась эта история дерьмовая. А не получалось. И пусть, в слезы по Андрею ее больше не тянуло, и трясти, как припадочную не начинало, ей было больно и грустно от того, что из жизни ушел хорошо знакомый и дорогой в какой-то степени человек.
Разецкий сказал ей: «Не плачь!»
И она собиралась его послушаться. Может, позже ее снова накроет вина и горе, но сейчас определенно ей хотелось заняться семьей: накормить ребенка нормальным завтраком, а не хлопьями, и дождаться мужа, сказать ему «спасибо», не за что-то конкретное, а просто так, потому что захотелось это Косте сказать.
Таиланд, остров Пхукет.
Две недели блаженства пролетели как-то совсем незаметно, промчались мимо, как одно мгновение, полное счастья.
Марина, словами не могла передать, как за какие-то четырнадцать дней стала, если не другим человеком, то хоть испытала на себе все прелести полноценного семейного отдыха. Поменялось и отношение к работе.
И до этого, были мысли о незначительности работы, что она не главное, а жизнь вообще скоротечна. К таким выводам люди приходят с опытом и возрастом, постепенно.
Вот и настал ее черед переосмыслить всё и изменить себя. Не в угоду мужу или сыну, а в угоду самой себе.
Что она поняла про себя за эти дни отдыха и безграничного счастья и веселья, так это то, что не хочет больше упускать время. Ей нужны эти дурацкие мелочи, которые делают жизнь жизнью, превращают людей из работающих машин в живых: полных эмоций и ощущений.
Раньше для нее был сын и все, ее самой будто и не было. А теперь была. И наслаждалась своим существованием рядом со своими солнышками, - Костя же как-то раз сказал, что они ее два рыжих солнышка, и был прав. На нее, можно сказать, снизошло озарение, она прозрела (опять мозги в розовую сладкую субстанцию превращаются) и увидела свою семью и себя со стороны. Красивая семейная пара и сын отдыхают на пляже; мамочка загорает и, периодически поглядывает на своих дорогих мужчин, машет им рукой, а второй придерживает на голове белую широкополую шляпу, что-то им кричит и улыбается. Отец семейства, соблазнительный рыжеволосый мужчина выходит из воды, трясет головой как собака и тоже, с безумно счастливой улыбкой на лице смотрит на жену, потом что-то кричит сыну и идет к явно обожаемой женщине. Мальчик из воды выбежал, и рванул в сторону родителей, но тихо,- его об этом попросил отец, они оба подкрались к женщине и дружно над ней затрясли головами и на нее полетели капельки холодной воды, она взвизгнула, подскочила, а ее муж и сын заливисто расхохотались.
Этот миг был бесценным. Не имел сравнений или материальной оценки. Но был важным и неповторимым. То, как Костя ее приобнял и прижал к своему мокрому прохладному телу. То, как она вздрогнула и ущипнула его в отместку за эту шалость. То, как на родителей смотрел Илья: счастливыми глазами, и, казалось, что вот-вот расплачется, так у него глазки на солнце блестели, но если это и были слезы, то только счастья.
– Ты похожа на поросёнка, - тихо шепнул ей Костя на ухо, и прикусил мочку, вызвав во всем теле дрожь.