Star Wars: Хрустальная Звезда
Шрифт:
– Я не хотел спорить с тобой,- сказал Хэн.- Ты бы все равно со мной не пошел.
– Откуда ты знаешь? Ты же не спрашивал.
– А что, пошел бы?
– Нет.
– Ну вот видишь!
– А зачем? У меня здесь другие цели и задачи. У меня здесь миссия. Я…
– Ну, чего ты так разволновался?
– примирительно сказал Хэн.- Что плохого, что я немного поиграл?
– На Крси происходит что-то странное,- сказал Люк.- Что-то очень странное, но я не знаю, что именно. Во всяком случае, нам надо быть осторожными.
– У меня отпуск,- сказал Хэн, стараясь превратить все в шутку.- И соблюдать осторожность не входит в мои планы.
Люк молча смотрел в темное окно.
– Я устал, - сказал Хэн.
– Я сейчас никакой. Мне надо поспать. Утром я вставать не собираюсь, завтракать буду в постели, а может, и обедать тоже. А потом, скорее всего, пойду опять в таверну.- Он зевнул.- Делай, как я, малыш. Расслабься. Если здесь есть те, кого ты ищешь,- ты их найдешь. Или они тебя.
Хэн опять плюхнулся на кровать. Он так устал, что не в силах был раздеться.
– А завтра ты можешь попытаться поискать Трипио,- сказал он Люку.
– Я уже попытался.
– Да?
– сонным голосом произнес Хэн.- Ну, и где же он?
Не дожидаясь ответа, он натянул на себя одеяло.
– Я здесь, сэр!
– на пороге комнаты внезапно возник Трипио, почти невидимый в своей пурпурной маскировке.
– Вот и прекрасно, - пробормотал Хэн.
– Значит, завтра вы с Люком можете отправиться на охоту за нашим таинственным связником.
– Я уже это сделал, сэр,- сказал Трипио.- Она здесь.
Хэн приподнялся и уставился на Трипио.
– Она?
– недоуменно спросил он.- Здесь? И чего ради ты приволок ее сюда?
Люк молча играл со своим Огненным Мечом.
– Потому что нам надо поговорить, - новый голос звучал мягко, но очень серьезно.
Хэн опять откинулся на подушку и накрылся с головой одеялом, пытаясь спрятаться от незваного гостя.
– Приходите лучше утром,- пробормотал он из-под одеяла.- А еще лучше вечером.
– У нас мало времени, Соло.
Хэн рывком сел на кровати. Она знала, кто они такие!
Меч Люка загудел, и клинок прорезал световую полосу в темноте комнаты. В призрачной иллюминации Хэн увидел лицо их связника. И не узнал.
– Ты не узнаешь меня. Соло,- сказала гостья.
– Мне не стоит удивляться, но все же я немного огорчена, что ты вычеркнул меня из памяти.
У Хэна перехватило дыхание. Теперь он узнал голос.
– Тогда позволь мне представиться…- начала она.
– Ксаверри? Ксаверри? Ну, конечно!
– крикнул Хэн.
Люк выключил Огненный Меч, и комната снова погрузилась в темноту.
Хэн окончательно сбросил одеяло и встал с кровати. Его сердце бешено колотилось.
Ксаверри подошла к нему. Она была почти одного с ним роста. Ее взгляд был все тот же - прямо в глаза, не мигая. Но кое-что в ней здорово изменилось.
Раньше Ксаверри всегда носила высокие шнурованные ботинки - это было неотъемлемой частью ее стиля во времена их с Хэном знакомства. Густые черные волосы теперь вились кудрями, вместо походных брюк и рубашки - легкий шелковый костюм.
– Я помню тебя, Ксаверри,- мягко сказал Хэн, - Конечно помню. И никогда не забывал тебя.
Когда он познакомился с ней, Ксаверри была самой отчаянной девицей, которую Хэн когда-либо видел, не ведавшей ни малейшего страха. Настоящей сорвиголовой. Она шла на любой риск, и Хэн долгое время думал, что она делает это ради собственного удовольствия. Сам большой любитель острых ощущений, Хэн не раз принимал участие в ее авантюрах.
Хэн замечал, что Ксаверри меньше всего волновало, останется она в живых или нет, - главное, победа. Любой ценой. Он тогда не понимал, зачем ей это нужно.
Теперь он знал все.
Ксаверри рисковала своей жизнью в невидимой войне с высшими офицерами Империи. И всегда побеждала.
Ее не заботило, выживет она или нет, потому что в случае победы ненависть, которая жгла ее изнутри, уменьшалась и давала облегчение ее страданиям. А если бы она погибла, ненависть ушла бы вместе с ее смертью.
Теперь Ксаверри казалась совсем другой. В те времена ей часто приходилось скрывать свое лицо под гримом, изменявшим золотистый оттенок ее лица, на котором она иногда прочерчивала резкие красные линии. Грубым черным карандашом Ксаверри обводила глаза, а серебряной краской красила брови, придавая лицу зловещее выражение.
Теперь ее природная красота была ничем не закрыта. Хэн все еще не мог привыкнуть к новому облику Ксаверри. Прежними остались только ее голос и сила.
– А как ты узнала меня?
– спросил Хэн.
– А как я могла не узнать?
– пожала плечами Ксаверри.
– Я же послала тебе сообщение.
– Почему ты не написала, что это ты? Почему ты использовала незнакомый мне язык?
– Потому что я не хотела, чтобы мое сообщение мог легко прочесть каждый желающий, - она помедлила.- И… я не была уверена, что ты мне ответишь, если узнаешь, что сообщение от меня.
Хэн открыл было рот, чтобы возразить, но промолчал.
"Может, она и права, - подумал он.
– Стыдно признаться, но скорее всего она права".
– Сначала я действительно не узнала тебя, - сказала Ксаверри, дотронувшись рукой до его бороды.- Но как только ты заговорил…
На мгновение Хэн почувствовал, как будто вернулся в старые добрые времена, когда его мысли отражали мысли Ксаверри с почти сверхъестественной точностью.
Хэн молчал, не в силах сказать ни слова, пораженный силой нахлынувших на него чувств. Боль воспоминаний пронзила его сердце.