Старая актриса на роль жены Достоевского
Шрифт:
Она. «Как чуден Божий мир, как Божий мир прекрасен…» Какой приятный персонаж — «мыслящая курица».
Голос. А я всех баб «мыслящими курицами» зову. Хотя курицы бывают разные… Вредные, вроде тебя, думать мне мешают — их под нож нужно! А санитарка — полезная «мыслящая кура»: она вокруг дивана хлоркой протирает, еду носит…
Она. Как… вы… там… едите?
Голос. Значит, если человек под диваном, ему есть не надо? Вы, значит, на диванах, обжирайтесь,
Она. Ха-ха-ха…
Голос. Какой смех у тебя… Колокольчик!
Она. Надтреснутый. (Хохочет.) Бог не дал мне ни ума, ни внешности, но дал смех! Я очень смешливая… И этого оказалось достаточно: я всегда пользовалась успехом у мужчин. Любой скучный идиот сразу ощущал себя со мной великолепным остроумцем!..
Голос. Все, старуха! Норму пребывания в гостях ты перевыполнила! Катись репкой отсюда! Федя будет философствовать.
Она не двигается.
По-моему, ты оглохла?
Она (подумав). Я остаюсь здесь, пожалуй.
Голос. Как? Ты что, ведьма?
Она. У меня условный рефлекс. Если мне что-то приказывают — я поступаю наоборот…
Голос (угрожающе). Старуха!
Она. Я никогда не умела подчиняться… У собаки есть хозяин, у волка есть Бог! Ха-ха-ха! Я — остаюсь.
Голос. Уходи, старуха, подобру-поздорову!
Она. Ни за что! Мне тут нравится: деревья, рояль — я так соскучилась по музыке! Я — остаюсь.
Голос. Ох, как я сейчас буду страшен!
Она. Ох, как мне хочется это увидеть!
Голос (оглушительно). Учти, я — сумасшедший!
Она. Тоже, напугал! Все мои мужья называли меня «сумасшедшей»… Значит, нас здесь будет двое — сумасшедших!
Голос. Учти, я — по правде… Я — эпилептик. Как все гении. Как Достоевский Федя. Я так задрожу, я такую конвульсию выдам!
Она. Ну и дрожите! На здоровье! Тоже — событие! Надо спокойней относиться к таким вещам. Например, Август Стриндберг… это великий драматург… весьма бытово относился к этим делам. Он вежливо говорил своим гостям: «Простите, господа, я вас покидаю, у меня в два — конвульсия…» Ха-ха-ха!
Голос. Он был их эпилептик, а я — наш… Если я задрожу — я тебя в клочья разнесу!
Она. Не знаю, не знаю… Пока вы только угрожаете — а дел никаких!
Голос. Ну что ж… Я покажу сейчас — как я гоню из моей комнаты… Тебя обслужить по первому разряду, старуха?
Она. Уж пожалуйста, в самом полном объеме, уж вы постарайтесь! Напоминаю: смертью вы меня уже путали, сумасшествием — тоже.
Голос. Ничего, у меня есть кое-что в запасе. Итак, я начинаю говорить правду…
Она. Очень интересно. Например?
Голос. Например: что это, старая карга, нарумянилась, платье новое надела — небось на свиданку со смертью собралась? (Хохочет.) Как?
Она. Ну просто «кайф», как вы говорите!
Голос. А со старичками я еще «кайфовей». Ишь, говорю, старый хрен, мне санитарка все про тебя донесла. Как ты больным притворялся и довести попросил, а сам ее за плечики все норовил ухватить! Я тебя насквозь вижу, сексуальный маньяк! Хо-хо-хо!
Она. Здорово вы научились оскорблять людей. Но знаете, я работала в театре, и я знавала таких мастеров этого дела — теперь мою шкуру кочергой не оцарапать!
Голос (вдруг свистит. Потом орет через мегафон, оглушительный вопль). Громи старуху! Громи-и-и! Ату ее! Ату!
Она. Как?.. И это — все?
Голос (сконфуженно). Нет, есть еще секретное оружие — мат. Я мат очень люблю — он речь сокращает! Скажу сейчас одно слово — на три веселые буквы…
Она (сухо). Не успеете! (Идет в угол.)
Голос. Ты что?.. Ты куда?..
Она (нежно). Здесь хлорка в углу стоит… Санитарка-курица ее оставила… (Остановилась.)
Голос (в ужасе). Ты что?
Она. Именно! Я буду поливать вас — сверху. (Вдруг бешено.) Я выкурю тебя, как таракана! Я уничтожу! Я…
Голос. Не надо! Не смей! Не надо!
Она (опять нежно). По-моему, вы сдались? (Вдруг вложила два пальца в рот, оглушительно свистит, орет.) Победа! Победа! Победа!
Голос. Ведьма! Ведьма! Ведьма!
Она (вновь нежно). Я — актриса, поверьте, это хуже! Итак, комната — моя! (Идет к эстраде.)
Голос. Ты что задумала?.. (Стонет.) Ты идешь к роялю?