Старая эльфийская сказка
Шрифт:
— Что же заставляет Эльфов и людей снова и снова встречаться и страдать? — спросил я.
— Любовь, — ответил Эльф с таким чувством, что я невольно покраснел, и мурашки побежали у меня по спине. — Эльфы легко влюбляются в людей, в их жажду жизни, в их силу.
— Разве люди сильны?
— Люди очень сильны! Век их недолог, но даже за свои несчастные семьдесят-сто лет, отпущенные им, они умудряются стать великими и перекроить мир.
Совсем стемнело, и на небе взошла луна.
— Видишь те две звезды? Над лесом? — сказал Эльф. — Иди прямо на них, не сворачивая, и через пять ночей ты выйдешь прямо к Свободном Городу. Вехами в твоем
И Элфы ушли, оставив нас одних у тлеющего костра. Гурка, пригревшись под подаренной Эльфами курткой, клевала носом. Дитя Цветов, на ночь она сворачивала свои лепестки. Я же, напротив, чувствовал необыкновенный прилив сил, и указанные мне звезды начали разгораться все сильнее, маня за собой.
— И нам пора, Гурка, — сказал я, глядя, как искры от нашего костра улетают в черное небо и там гаснут. — Забирайся-ка мне на спину!
И снова я бежал через лес, легко, словно олень, перепрыгивая через поваленные деревья, пробираясь тропами, которые, должно быть, протоптали в траве толстопятые барсуки и чернолапые лисы. Светляки, гроздями облепившие ветки деревьев в самой непролазной глуши, казались мне опустившимися на землю ночными светилами.
К утру силы мои начали иссякать. Лес поредел и звезды, ведущие меня, словно утомившись вместе со мной, бледнели и чуть заметно мерцали, готовясь насовсем исчезнуть с утреннего серого неба.
Каждый шаг теперь давался мне с трудом, и я ощутил в полной мере, как натружены мои ноги, и как тяжела, оказывается, Гурка. Ее голова покоилась на моем плече. Гурка сладко посапывала, еще и не думая просыпаться.
— Эй, — тихонько позвал я, — проснись. Мы пришли.
Прямо перед нами, под двумя мерцающими звездами, стояла гора. Ее склоны поросли старыми деревьями с побелевшей от времени корой. На валунах у черного, как самый глубокий сухой колодец, входа там и сям щедро были наляпаны светло-зеленые лепешки лишайников и дорожка, ведущая ко входу в заброшенный рудник, была посыпана колючим серым песком.
Глава 9
Ни за что не полезли бы мы в заброшенную старую шахту, в эту черную дыру, пропахшую гнилой мертвой водой, если б не пошел дождь. Костер наш погас и я проснулся оттого, что мокрая куртка неприятно облепила мои плечи. Мы вынуждены были искать убежища в темноте.
Спешно перенесли мы туда дрова, пока они не намокли окончательно, и остатки нехитрой снеди, которой поделились с нами Эльфы.
В шахте оказалось на удивление сухо. Наш вновь разожженный костер осветил сухие стены, ровный песчаный пол и темный тоннель, уходящий дальше, вглубь шахты. Костер быстро нагрел маленькое пространство и мы, довольные, уселись к нему поближе, протягивая к пламени озябшие руки, чтобы просушиться и согреться как следует. Странно, но тогда мне показалось, что ветер, не на шутку разыгравшийся снаружи, как будто бы боится даже заглянуть к нам.
Быстро согревшись и насытившись тем нехитрым угощением, что дали нам Эльфы, я уснул, сидя у костра, а Гурка осталась коротать время и следить, чтобы пламя не погасло.
Проснулся я от испуганных всхлипываний Гурки.
Это был нудный звук, как капание воды о камень.
— Снова ты ревешь, — недовольно пробормотал я, и уселся торчком, потому что плач сменился вдруг зловредным мерзким хихиканьем.
У костра, скрючившись в три погибели, сидело нечто, странное существо, лишь отдалено похожее на человека.
— Ты кто? — резко и громко спросил я, но странный человек не ответил мне. Протягивая к костру замерзшие костлявые руки с ногтями такой длины, что пальцы казались вдвое длиннее пальцев любого человека, от удовольствия суча грязными ногами, странное существо напевало себе под нос песенку, иногда переходя на истерический жуткий хохот.
На существе вместо одежды было намотано неимоверное количество тряпок, рваных, протертых до состояния ячеистых сеток. В этих серых, лишенных приличного вида тканях запутались какие-то сухие травы, репьи скатали в комья подол этого жуткого одеяния. Длинные нечесаные волосы свисали до самой земли и казалось, что в них запуталось половина леса. Были там и листья, и мелкие сучки, и перья птиц.
— Мусорная гора, — невольно вырывалось у меня. Признаться, я испытал некое отвращение к этому странному грязному существу. Кто, достойный и опрятный, станет жить в вонючей пещере и шариться по лесу в кучах лесного прелого валежника, присыпанного прошлогодней черной листвой?
Существо захихикало, глядя на меня единственным глазом, черным и безумным. Вместо второго глаза зияла дыра, старая, плохо затянувшаяся рана.
— Ночной Терновник не менее уродлив, чем я, — пропищала Мусорная гора противным голосом. — Твое лицо состоит из сплетения шипастых веток, а рот ухмыляется кособоко.
— Зато я чище, — зло ответил я, — и от меня не воняет тухлой рыбой. — Ты кто? Зачем сюда явилось?
— Явилось, — повторило существо, хихикнув. Видимо, безумие начало сильнее терзать его несчастный разум, и оно принялось раскачиваться из стороны в сторону, словно это помогло бы вытрясти из головы гнетущие его голоса и мысли.
— Приходят незваные, коптят жилье, наполняя его смрадом и дымом и говорят хозяевам, а что вам тут нужно? Да, давненько я не грелась у костра, так светло, что глаза режет. В лесной чаще, в буреломе, легко потеряться, но если ведут... они знают, о чем говорят, ха-ха-ха! Звезды — не люди, им можно верить; звезды — не Эльфы, им нет дела ни до кого... слушай их, и пропадешь, исчезнешь, а вместо тебя...
— О чем ты там бормочешь? — перебил я странный шепот Мусорной Горы. — Своими глупостями ты пугаешь Гурку. Прекрати бормотать! Пусть это твой дом, но это — наш костер, и ты у него греешься. Да и хлеб наш, ты, кажется, сожрала. Так что помолчи.
— Пугаю Гурку! — каркнула Мусорная Гора обиженно. — Как напугать того, кто сам является ужасом? Ужас ее сущность, она все заражает страхом, и мне страшно, страшно, страшно!
— Замолчи! — прикрикнул я на Мусорную Гору. — Откуда тебе знать, что является её сущностью?
— Поймешь, поймешь со временем... топтать огонь ногами, он жжется, он воняет гарью! Все провоняет дымом, хи-хи-хи...
— Это и правда твой дом? — удивился я, поняв, что странное существо никуда не собирается уходить.
— Дом, дом! Кто с ключом, того и дом.
— Но Эльфы мне про тебя ничего не говорили про тебя. Ты кто?
Странное существо вновь захихикало, потирая когтистые лапы.
— Эльфы. В их глазах сто лет как один день. Они думают, раз вчера тут никого не было, так и сегодня никого не будет...