Старая книжная полка. Секреты знакомых книг
Шрифт:
Другое дело, что Дефо очень возмутился бы, если бы его назвали «сказочником». Он не хотел считаться выдумщиком, хотя, конечно же, был им. Опытный «журналюга», он выдавал свои романы за документальные книги из жизни действительно существовавших людей. Такие люди, как, например, «полковник Джек» или женщина по имени Моль Флендерс, герои известных романов Дефо, в самом деле могли существовать: неунывающие плебеи-авантюристы без особых принципов, но доброжелательные и разумные, такие же, как их автор.
Илл.
Но самая знаменитая книга Дефо, «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо», это совсем другое дело. Это – героическая сага о сильном и неутомимом европейце, который несёт всю цивилизацию в себе и может постепенно воссоздать её в одиночку на ровном месте. Стать охотником, потом скотоводом, потом земледельцем, приобщить к просвещению и культуре дикаря (притом сделав его своим слугой), наконец, основать государство. Робинзон – это подобие Гильгамеша, героя древнейшего сохранившегося эпоса. Он ровня Гераклу и Самсону, Ахиллу и Одиссею. И он – обычный англичанин своего времени. Конечно, идеализированный.
Тем интереснее те черты личности Робинзона, которые Дефо и не думает «улучшать» или затушёвывать, и которые для нас, отделённых от писателя и героя всего тремя веками (ровно тремя веками: книга вышла в 1719 году), выглядят дико. Например, арабского мальчика, который вызволил Робинзона из плена, тот… продаёт в рабство. Конечно, всего на десять лет (интересно, кто будет следить за выполнением этого условия?). И с его согласия. Но всё равно Робинзон немного стесняется этого поступка, испытывает некоторое неудобство. Вслед за этим он берётся участвовать в выгоднейшем предприятии – продаже невольников из Гвинеи в американские колонии. И тут уж – никаких угрызений совести!
В Англии рабов, конечно, не было со времён Римской империи. И крепостные получили свободу ещё в XV веке. Но за пределами Британии действовали совсем другие правила. У многих англичан и ирландцев не было денег на переезд в американские колонии – и они продавали свою свободу на год, на пять или десять лет. А уж «дикари», как считалось, самой природой созданы для рабства. Это не было даже предметом рефлексии.
Хижина Селькира на острове Мас-а-Тьерра (сейчас остров Робинзон-Крузо)
Но была ли в истории Робинзона документальная основа?
И да и нет. Прототипом Робинзона считается Александр Селькирк. Этот человек был матросом на корабле, который входил во флотилию под командой сэра Уильяма Дампира, личности весьма оригинальной: знаменитого флибустьера и притом заслуженного учёного-океанолога. Селькирк не поладил с капитаном своего корабля. Наверное, не без причины: Дампир мучил своих пиратов, заставляя в свободное от грабежей время заниматься научными измерениями и экспериментами. В конце концов капитан высадил Селькирка на остров близ американских берегов, который нынче зовётся островом Робинзона Крузо. Это произошло в 1704 году.
Прожил Селькирк там, правда, не двадцать восемь лет (это уж гипербола Дефо), а всего пять. Действительно охотился на диких коз, но не приручил их, как Робинзон. Так же, как у Робинзона, у него были непростые отношения с прибывшими на остров испанскими моряками. Селькирк испугался, что с ним, как бывшим корсаром, капером, участником пиратской войны без правил, могут расправиться, и предпочёл спрятаться – стал дожидаться своих соотечественников.
«Приключения Гулливера», Париж, 1838, худ. Жан Гранвиль
Когда, одетого в козьи шкуры, одичавшего Селькирка доставили на английское судно (тоже пиратское), он увидел там… Дампира. Селькирка охватил ужас, и он не хотел выходить из шлюпки. Но ему объяснили, что экспедицией на сей раз командует другой человек. А учёный пират, смилостивившись, дал своему мятежному подчинённому хорошие рекомендации… Так что капитан Роджерс не только пустил островитянина на судно, но и назначил своим помощником. Вместе с ним Селькирк, грабя испанские галеоны, обошёл вокруг света и вернулся в Англию.
Селькирк не был благородным джентльменом, и в эпические герои не годился. Обычный грубый моряк, любитель виски и невзыскательных женщин. Но рассказчиком он был хорошим, поболтать за рюмкой про свои приключения на острове любил. И, конечно, его рассказы не могли пройти мимо старого газетчика и шпиона.
Успех книги вдохновил Дефо на продолжение работы.
В романе «Дальнейшие приключения Робинзона Крузо», неутомимый старый путешественник в обществе Пятницы отправляется в Китай, а возвращается оттуда сухим путём – через Сибирь и Европейскую Россию. Русские изображены с симпатией (Англия и Россия были тогда союзниками), дикие сибирские дебри – не без ужаса, но с искренним интересом. И даже, что называется, «развесистой клюквы» немного: Дефо был хорошим журналистом, умел работать с материалом и отсеивать недостоверное. Но особого художественного интереса книга не представляет: это скорее заметки на полях «настоящего» Робинзона.
К 1726 году литературная деятельность Дефо по существу завершилась. И именно в этом году появились «Путешествия в некоторые удалённые страны мира в четырёх частях: сочинение Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а затем капитана нескольких кораблей».
Свифт, в отличие от Дефо, не выдавал свой вымысел за чистую монету. Он давал волю фантазии и приглашал читателей наслаждаться этой фантазией. Но его миры подчинены строжайшему математическому расчёту. Например, в мире лилипутов всё (в одном измерении) ровно в двенадцать раз меньше, чем в нашем, а в мире великанов – во столько же раз больше.
«Гулливер в стране лилипутов», худ. Жан Гранвиль
Давайте проверим. Рост лилипута – шесть дюймов, то есть немногим больше пятнадцати сантиметров. Умножим на двенадцать – получаем 180 сантиметров. Сейчас это средний мужской рост на севере Европы, а во времена Свифта – высокий, но не чрезмерно высокий. Длина большого корабля – 9 футов (2 метра 70 сантиметров). Умножим на двенадцать – получаем около 30 метров. Примерно такой и была длина линейного корабля в XVIII веке (хотя бывали суда и по 40, и по 50 метров). Буква человеческого алфавита, напечатанная в книге, составляет в высоту половину ладони лилипута. Если считать высоту буквы в семь миллиметров (средняя величина для тогдашних книг), получится, что лилипутская ладонь в длину 1,4 сантиметра, а человеческая – где-то 17–18 сантиметров. Так и есть. Наконец, на содержание Гулливера выделяется провизия в количестве, достаточном для 1 728 туземцев. Нетрудно сосчитать, что это ровно 12 в кубе (Гулливер же трёхмерный). Теперь – Бробдингнег, страна великанов. Трава там высотой 20 футов (60 сантиметров). У нас – сантиметров пять. Каждая ступенька на лестнице – 6 футов. Умножим на тридцать, делим на двенадцать – получаем пятнадцать сантиметров, для ступеньки «человеческой» лестницы – как раз…