Старая переправа

Поганец Алексей

В той стороне, куда они шли, виднелись здоровенные антенны, стоящие друг напротив друга. На земле оказались такие же антенны, в советское время такие антенны издавали шум в эфире на определённой частоте, глуша вражескую пропаганду. И попаданец сделал вывод, что тут как минимум слушают радиоприёмники и пользуются рацией, а как максимум есть и враги.

Наконец поперечная улица, по которой они шли, упёрлась в реку, и они направились вдоль неё по набережной в сторону центра.

Здесь около реки с утра оказалось достаточно многолюдно, многим не спалось, скорее всего нужда заставляла работать с утра. Особенно многолюдно было около реки. Сновали подводы, стучали у воды молотки.

Ба, а

молотки-то стучали по понтону, на котором Данил сплавлялся по реке, всё-таки поток смог его сдвинуть. И понтон, обогнав путешественника, приплыл сюда. А сейчас новый хозяин настилает недостающие доски на палубе.

Может, права предъявить? Всё-таки металл тут в цене, а там весу много. Нет, слишком много строителей на нём, эта вещь уже принадлежит местному богатею или вообще муниципалитету.

Данил решил попробовать предъявить права. В лоб же не дадут за это? Используя пантомиму, объяснил сопровождающему, что понтон принадлежит ему. Тот только на полшага замер, не понимая, что хочет пришлый. Но тут же догадался, хоть сделал вид, что не понимает, и махнул парню рукой, чтоб не останавливался и двигался дальше. Ясно, понтон не отжать.

Но Данил сделал всё возможное. Хотя, может, встать и начать истерить? Наверное, не получится, вон патруль из двух человек навстречу идёт, скрутят и дальше неизвестно что будет. Ладно. Будем считать, что понтон до сих пор застрявший, либо утонувший, он всё-таки добровольно его бросил. Тем более что неожиданно дошли до места. Река делала изгиб, и получался своеобразный полуостров. Здесь была здоровенная круглая площадь, один из условных полукругов этой площади и был полуостров, образованной рекой, а вот вторая половина площади как бы ломала идеальный порядок застройки. Да и дома по кругу площади разительно отличались архитектурой, и площадь была неправильной, по логике. Город-то был геометрически правильный, с центром на пару километров дальше. Все улицы вели к центру, а тут площадь как минимум выглядела не логично. Тут не только терялась общая суть города: квартал – значит, крепость. Да и основной строительный материал тут явно бетон и железо. Здесь, на площади, дома стояли вразнобой, без заборов вообще. Да и дома ли?

Во-первых, тут размещалось много ангаров, таких же полукруглых и металлических, как и на Земле. Были ангары и не как в мире Данила, больше похожие на гигантскую юрту. Здесь же были и дома из кирпича и бетона, и даже был местный небоскрёб на пять этажей. Ещё в пользу того, что здесь здания явно нежилые, говорило то, что почти у каждого дома были большие вывески, что-то написано и обязательно нарисовано. Очень удобно, когда не знаешь языка или вообще читать не умеешь. Вон там нарисованы колбаса, хлеб, яйца. Наверное, продовольственный магазин. Рядом вывеска с ружьями и древними шпилечными патронами. Наверняка это оружейный. Некоторые вывески повторялись. Только оружейных магазинов было три. Портные, кожевники, проститутки. Да даже кузня была.

Контора, в которую привели парня, оказалась тут же на пощади, возле местного порта и здоровенной антенны. Контора была как раз в пятиэтажке.

Похоже, в этом мире проблема со скамейками-лавочками, их тут не было, и зря Данил подумал, что умные командиры не поставили лавочку на посту. Здесь просто все люди стояли вдоль стен, хотя очереди быстро двигались. Но дверь, к которой привели его, была закрыта, и из неё никто не выходил, да и не заходил.

Ничего не оставалось, как пялиться на присутствующих. На многих была если не чёрная кожанка, так чёрная портупея. Хотя оружия на улицах Данил и не приметил, даже у его сопровождающего не было. Но вот здесь очень часто висели револьверы на черных поясах. А у некоторых, кто полностью экипирован в черные кожаные куртки, висели на плечах ружья различных модификаций. На одно из них парень просто засмотрелся: утолщения на стволе, похожие на катушки, рычажный приклад с шестерёнками и маховичками и горящие зелёным цветом значки индикации указывали на то, что ружьё было либо лазерным, либо электромагнитным. Это означало, что местные технологии всё-таки в чём-то превосходили земные.

Люди двигались, менялись, кто-то приходил, другие уходили. Данил всё стоял, по примерным оценкам, они со щеголем ждали уже часа два. И если сопровождающий то общался с кем-то, то скрывался за одной дверью или за другой, то парень стоял столбом, боясь опереться на стену, так как стена была побелена, и ладно бы только побелка осталась на спине, так на стене грязное пятно будет, и местные быстро вычислят, кто тут сделал нехорошо, ведь побелка была идеальной, значит, тут никто не опирался о стену.

Данил ещё вслушивался в разговоры, те десяток слов, которые он знал, нет-нет да мелькали в чужих разговорах, конечно, было непонятно, но очень интересно.

Постепенно коридор заполнился людьми, одетыми кто во что горазд. Вот этот народ уже стоял подолгу, как и он, ожидая неизвестно чего. Да и люди были более открытые и подобрее. Некоторые посетители начинали разговор с Данилом. Тот лишь говорил одну-единственную фразу, которую выучил у солдат:

– На фандеми.

Это означало «я не понимаю». Народ понимающе кивал, кто-то хлопал по плечу, говоря что-то подбадривающее.

Разница между людьми была заметной, как будто две разные расы: одна носит чёрную кожу, а другая нет. Данил даже заподозрил, что наличие чёрной кожи – это признак начальства. Нет, у него мелькнули, конечно, какие-то грязные мысли про любителей чёрной кожи, особенно насчёт «госпожи», которая прошла мимо в сарафане и с чёрной портупеей. Но обстановка была явно несмешной… Он уже хотел плюнуть на всё и свалить в степь, ведь птица вольная, его здесь ничего не держит. Хотя нет, парень себе уже признался, что человек – животное стадное, и без стада ему не комфортно. Когда ходил он по степи, так сильно хотелось просто поговорить с кем-нибудь, да что там поговорить, увидеть бы кого. Ну так-то он, конечно, насмотрелся и наговорился уже вдоволь, и его сейчас тянуло в степь. Ну а если ещё разок взглянуть на ту «госпожу» и немного поговорить с ней?

Появился ещё один человек с чёрной портупеей и необычно большим револьвером, там один барабан патронов на двенадцать, не меньше. Человек был сухощавый, небольшого роста. Во внешности ничего примечательного, кроме того, что он постоянно поджимал губы, как Бенджамин Франклин на известной купюре. Проходя мимо щёголя, тот, кого Данил обозвал про себя Бенджамином, докопался до сопровождающего: тыча пальцем в один из ремешков на куртке, что-то ему высказал. Всё верно, пирамида власти. Ты начальник, я дурак. Так же щёголь докапывался до служивых, а сейчас начальник докопался до него, скорее всего это и есть начальник начальника.

Ну наконец-то, хоть что-то сдвинулось. Бенджамин скрылся за дверью кабинета, около которой они стояли. Но Данил зря радовался, ему пришлось со щёголем стоять ещё полчаса, пока крик из кабинета не позволил войти.

Начальник сидел за столом в кресле, картинно откинув голову назад. Так же картинно он её вскинул, подняв руки, и, будто первый раз увидев Данила, что-то спросил. Щёголь, чуть не заикаясь, ответил. Начальник встал, уперев руки в стол, и что-то заорал.

Щёголь схватил найденыша и побежал с ним в конец коридора. Здесь оказался буфет со стоячими столиками. Парню дали кружку сладкого чая и ломоть хлеба с кабачковой икрой и маслом. Если начальник ругал щёголя за то, что тот не покормил его, то начальник Данилу нравился.