Старая переправа

Поганец Алексей

С рассвета до одиннадцати часов все усердно работали, потом, когда солнце начинало припекать, объявлялся обед, и все шли в тень редких деревьев и спали до трёх. К сиесте Данилу было очень сложно привыкнуть, ну не привык он днями спать, не потому, что не мог, а потому что ночью потом смотрел в потолок и никак не мог уснуть. Из-за этого он в то время, пока все спали, уходил на речку, благо поля находились вдоль берега. Строил там хитрые запруды для ловли рыбы. Или пытался загарпунить рыбу. Но он был не один такой умный, и рыбы около города водилось мало. Но иногда всё-таки удавалось что-то поймать, что добавляло разнообразия в постный обед, который приносила Лафина в котелке к одиннадцати часам. А самое главное, Лафина иногда не брала плату за готовку еды, если он отдавал ей рыбу.

Кстати, в обед ели все из одного котла. Первый опускал ложку в котёл староста, потом по кругу все повторяли за ним, если у

кого-то ложка была больше, староста следил, чтобы тот не зачерпывал полную. И естественно, самая большая ложка была у паренька, который привел Данила в квартал; звали паренька Дулеб. А если кто-то зачерпывал своей ложкой побольше, то староста не стеснялся и бил своей ложкой по лбу, чаще всех Дулеба. После трех кругов староста лез своей ложкой на глубину, и все по кругу начинали зачерпывать с глубины. Если кто-то пытался зачерпнуть со дна не вовремя, сразу следовал удар ложкой по лбу. Данилу эти правила, понятно, никто не объяснял, и в первые дни он заработал пару обидных шишек под всеобщий смех. Но всё равно, правила они и есть, чтобы их нарушать. Понятно, что Данил и другие мужики не полезут черпнуть поглубже, в ущерб другим. А вот Дулеб, который, кстати, работал тут же и лишь один день в неделю ходил на обучение в мастерскую… Так вот паренёк травил анекдоты и смешные истории. Все покатывались от хохота, а он тем временем успевал закидывать пару ложек вне очереди. Вот на это все закрывали глаза, и даже староста сразу не мог стукнуть, а потом уже поздно. Да и растущий организм требовал усиленного питания.

С трёх до шести проходил остаток рабочего дня. За день платили по-разному, в зависимости от работ. Если подвязывали лианы картофеля или выщипывали траву, то медную монету в день. Если сажали или выкапывали, то две или три монеты в день. Иногда ездили за внешние укрепления, разбирать остатки строений, разбросанных по округе, тогда Тыря платил три или четыре монеты, в зависимости от того, сколько обработанных камней успевали привезти на его делянку. Тут он строил подземное хранилище для овощей. Строить он батракам не доверял, строили наёмные каменщики. Но строительство велось очень медленно. Не хватало материала. Да даже Данил понимал, что не в материале дело, грунтовые воды рядом, и его хранилище уже сейчас заливает, а что будет, когда разлив? Тыря, похоже, тоже понимал, что облажался и нужно перестраивать, но мать, наверное, давала деньги на эту стройку и требовала отчётов, вот и строили спустя рукава, зная, что придётся сносить и переделывать.

Редкие выезды в степь Данил ждал с нетерпением, ему там нравилось, несмотря на опасности. Правда, они далеко не ездили, так выезжали за стену и буквально под прикрытием башни доламывали старые фундаменты, которые очень сложно ломались, иначе бы их давно поломали другие. Совсем редко Тыря со щёголем надевали чёрные кожанки, брали ружья и выезжали на наёмных телегах чуть дальше. Тут даже остатки стен были целыми, хотя из-за того, что ехали дальше, ненамного больше камней навозили.

Данил приставал ко всем с расспросами, кто тут жил раньше и после кого остались постройки. Никто ничего вразумительного ответить не мог, ну стоят фундаменты и стоят, самое главное, что хозяев нет. Лишь один раз он добился ответа, и то не от щёголя или Тыри, а от кучера с наёмной телеги. Оказывается, строения, как и весь город, возводились вымершей цивилизацией, которую тут никто не помнит. Но построек, как и техники, цивилизация оставила после себя много. И некоторые искатели специализируются только на древней культуре, откапывая древние вещи, которые можно продать за баснословные деньги.

В пять или шесть вечера наступало свободное время, до темноты можно было сходить на площадь, пропустить кружку пива или выйти на соседнюю улицу, там в заброшенном квартале собиралась молодёжь, просто сидели, лузгая семечки, или играли в карточную игру, конечно же просто так, не на деньги.

Кучер, который рассказал о местной истории, поведал, что тут есть библиотека, и посоветовал парню обязательно туда сходить. И Данил после этого ходил туда почти каждый вечер, нет, не читать книги и не к молодой библиотекарше. Он ходил туда учить язык. Сюда ходила целая группа новичков этого мира, все обучались языку. Как оказалось, парень был не единственным и не редким переселенцем в этот мир. В группе кто-то выпускался, кто-то появлялся новенький. Вот из группы Данил сдружился с двумя парнями, с которыми иногда пропускал по кружке пива. Основная группа училась только разговорному. Но малая часть учила письменность, и он засел вместе с ними за изучение письменного языка; была ещё математика, но там только основы, уровень третьего класса, вполне всё известное ему. Выпускного как такового не было. Считаешь, что обучился языку, или просто надоело ходить, не ходи, никто не заставляет.

Данил

старательно запоминал буквы и цифры. Азбука тут была… дурацкой она была, очевидно же придумать каждому звуку свою букву, так нет – здесь буква обозначала слог. И букв в алфавите было целых триста пятьдесят две. Хорошо хоть, цифры имели десятеричную систему и было их всего десять.

Когда Данил объяснил библиотекарше, как устроена русская азбука, девушка ни грамма не удивилась и не кинулась переделывать свою азбуку. Она как минимум знала полсотни таких азбук. Но после основных занятий просила остаться парня и тщательно записывала с транскрипцией не только русский алфавит и цифры, но и английский и немецкий алфавиты и даже римские цифры. Другие алфавиты Данил не знал. А также по памяти он зарисовывал обозначения на консервах, одежде, инструменте. Это здесь было необходимостью, вдруг что-то с Земли сюда перепадёт или из других миров похожее обозначение будет иметь.

Из интересного, что происходило с ним, это то, что он купил себе самую дешёвую опасную бритву, очень долго точил её на привязанной тряпке. Но она никак не хотела брить волосы даже на руке. И он упорно продолжал точить её. Знал, чем дешевле железка, тем острее её можно наточить, правда заточку она держать не будет. Но не получалось всё равно, бритва не брила волос на руке, ну может, один или два срубала, не больше. Помог случай: зашёл к нему староста и, увидев, как тот пытается побрить руку, подсказал очевидную вещь, которую сам парень знал, но вот применить не догадался, думал, это мелочи. Брить волос нужно по росту волос, а не против. Попробовав сбрить волосы в другую сторону, увидел, что сразу со щелканьем часть волос отлетела. Данил сразу попытался сбрить с лица уже опостылевшую бороду. На что староста тоже надоумил, сказал опять известные вещи… Столько раз землянин видел в фильмах, как бреются опасной бритвой, но, как всегда, не придавал значения мелочам, а в мелочах весь профессионализм и кроется. Во-первых, нужно горячей водой распарить волосы, лучше положив горячее полотенце на бороду, во-вторых, намылить надо всё хорошенько. И о чудо, казалось бы, тупая бритва начала брить. И не нужно давить, просто скоблить. Как-то легко всё получились, Данил даже ни разу не порезался, хоть ожидал изрезать себя вдоль и поперёк. И даже почувствовал себя новорожденным, сбрив бороду.

Местные немного ругались за то, что он мылся каждый день. Здесь было принято мыться раз в неделю. И была очередь расписана на помывочную. У каждого свой день недели, этот квартал ещё не полностью заселён, а так вообще у каждого свой час. Поэтому ему приходилось либо ходить поздно вечером, после всех, либо мыться холодной водой, её было вволю, и за неё не ругали. Горячая вода же нагревалась на солнце и была ограничена. Хотя опять же Данил не понимал, как бы хватало горячей воды, будь заселён квартал полностью. Мыло тут доступно для его доходов только хозяйственное и стоило полкопейки брусок.

Спал он с открытыми окнами, выходящими на улицу, под купленным одеялом, хоть было прохладно, но зато свежий воздух. Окна около кровати выходили на сторону улицы. И вот, один раз ночью он убедился, что меры предосторожности тут соблюдают не просто так, и щёголь с проверками проверяет, чтобы все ворота и двери были ночью закрыты, тоже не просто так. Ночью парня разбудил какой-то шорох, в окно пытался залезть иссушенный чуть не до состояния скелета человек. Полз настырно, несмотря на то что его не пускал камень стен. Данил удивился, как продуманно сделаны узкие и высокие окна. Толщина стены не позволяла скелету вытянутой рукой ничего зацепить, а вот хозяину было очень удобно размахнуться и стукнуть сверху вниз палицей по черепку. Местная палица куда эффективнее лопаты. С первого удара ходячий скелет обмяк, гайка пробила голову. Данил выскочил на крышу, ожидая глобального нападения. Ночь была тихая, и все спали. Ему же мерещились сотни мертвецов, напавших на спящий город и скрывающихся в темноте. Как предупредить соседей? Вообще никаких действий на случай нападения не прописано, и никаких занятий, как вести себя, не проводили. Даже подсветить улицу, что была под стенами, было нечем. Поэтому не придумал ничего лучше, как заорать, лучше выглядеть глупым, чем по твоей вине полгорода сожрут.

– Тревога, нападение! Подъём!

Сначала ничего не происходило, потом послышались звуки откидывающихся люков, и только староста вышел на крышу с факелом. Каждый стоял на своей крыше, не понимая, чего Данил орет.

Староста по стене перешёл на крышу к парню.

– Чего орал, приснилось чего?

Данил молча указал вниз. Староста подсветил факелом.

– Ох ё! Ещё один вампир прорвался. Пойдём, трофеи соберём, а то сейчас патруль прибежит, после них ничего не останется, – степенно сказал староста, будто случилось что-то рядовое. И первым начал спускаться вниз, через подъезд, Данил.