Старая переправа
Шрифт:
Шагоход привычно засеменил, растряхивая внутренности, при такой тряске заснуть трудно, но только если ты не наелся стимуляторов. Данил не заметил, как примерно через час глаза сами закрылись, и он выключился часов на пять.
Бух, бух!!!
Он подскочил с сиденья, схватив пистолет-пулемёт и дернув затвор. Кто, где? Почему стреляют? Стреляют явно из ружья. Почему шагоход стоит? В кузове никого нет, но зато под ногами валяются какие-то вещи.
Бух, бурурурубух!!! Выстрелы слились в единую канонаду. Все были рядом, выстроившись кое-как и стреляя
Тот разинул рот, обнажив зубы, и заорал на ультразвуке. Половина бойцов бросились бежать к шагоходу, трое остались, судорожно перезаряжая свои ружья.
Данил вскинул пистолет-пулемёт и потянул спуск.
Хлоп. Звук выстрела значительно отличался от баханья ружья. Пуля ударила чуть ниже, в грудь, чуть задержав сухаря. Парень взял чуть выше.
Хлоп.
Сухарь продолжал идти, хоть голова и дернулась от попадания. Нет, Данилу определённо нравился этот пистолет-пулемёт. Стрелять из него было в удовольствие, отдача вообще не чувствовалась. Ну, может, немного тяжеловато держать, но зато есть право на ошибку, да не одну.
Хлоп. Третий выстрел был лишним, сухарь успел упасть раньше, чем третья пуля его догнала. Так, пометка в памяти, осталось шестьдесят девять патронов.
Бух! Запоздало кто-то расторопный, кто быстрее всех перезарядился, выстрелил из ружья, и хоть дистанция была буквально десять метров, пуля выбила фонтан земли в полуметре от лежачего сухаря. Похоже, стрелять тут никто не умеет.
– Всё, все на предохранитель ставьте, он уже мертв.
Сухарь, как бы издеваясь над Данилом, посмертно дернулся.
Бах, бух, бабах!!! Вокруг сухаря начали взмываться фонтанчики земли, но и сухарю на сей раз досталось, кто-то попал.
– Хватит, сказал. Чего зря патроны тратить.
– А ты чего раскомандовался? – выскочил вперёд маленький чернявый парень в плетёной кожанке.
– Да без проблем, командуй ты.
– Хорошо, я командир.
Тут же прилетела затрещина новоявленному командиру от стоящего позади него здоровяка, который был так же, как и Данил, без кожанки.
– Я те ща покомандую. Давай, Рукав, командуй дальше, – пробасил парень, давший «кожанке» затрещину.
– Да что тут командовать? Часов через пять дома будем. А там разбежимся, – сказал Данил, стоя в кузове шагохода, как будто на трибуне.
– Всё равно, непорядок это, когда в степи каждый сам за себя.
– Тебя как зовут? А то трясёмся второй день вместе, а имени друг друга не знаем.
– Как не знаем. Я Оким, а это Шило. Мы давно знаем друг друга, – здоровяк показал на чернявого парня, рвущегося в командиры.
– Ладно, давайте стволы всё-таки вверх поднимем и поставим на предохранитель. – При этих словах Данил отстегнул барабан и нажал на спуск, щелкнув затвором. После этого пристегнул барабан и повесил пистолет-пулемёт на плечо. Все последовали его примеру, поставив ружья на предохранитель. А парень решил всё-таки слезть с кузова, чтобы не
– Давайте дальше знакомиться. Кто не знает – меня зовут Данил.
– Я Серый, – проговорил парень среднего телосложения, в кожанке на два размера больше, чем нужно.
– Яшир, – представился русоволосый, с педантично подогнанным снаряжением и чистой обовью.
– Геха, – произнёс высокий, сухощавый, черноволосый. С непропорционально длинными руками.
– Моё имя никто не должен знать, обычай у нас такой, зовите как хотите, – сказал водитель, и он же последний член отряда.
Тут же влез Шило:
– Темнишь что-то?
– Нет.
– Будешь Темнило.
– Темнило так Темнило, – согласился водитель.
– Ну что, задержались мы тут, собираем трофеи, да поехали, – высказал нужную мысль Данил.
– Начальник, как трофеи делить будем? – снова влез Шило.
– Потом разделим, сейчас ехать пора.
– Потом не интересно, зачем я буду штаны с него снимать, если они мне не достанутся?
– Хорошо, что делится поровну, делим поровну, что не делится, раскладываем на кучи, ты отворачиваешься, я за твоей спиной показываю на кучу, ты, не видя, говоришь, кому эта куча достанется.
– А если в одной куче будет больше, чем в другой?
– Вот и будешь раскладывать по-честному в кучи, иначе сам эту долю отдашь другому.
– Идёт!
Шило споро обыскал сухаря. Ничего интересного: связка ключей, бумажник с пластиковыми деньгами и какая-то пачка не то таблеток, не то жевательных резинок. Ну и штаны с ботинками.
Наконец загрузились в шагоход. Шагоход начал разбег, во время которого лучше не говорить, а вот как только разогнался, Шило сразу задал вопрос:
– Начальник, надеюсь, мы не по прямой домой пойдём, а чуть поищем?
– Конечно, я смотрю, вы кое-что уже подобрали. – Данил указал на хлам, валяющийся под ногами.
– Ты спал больно хорошо, решили не будить, – ответил Оким.
– А сколько я спал? – Данил посмотрел на солнце, которое было уже в зените.
– Часов пять.
– Сколько? – он чуть не вскочил с места, смутное предчувствие беды не давало покоя. – А часто и надолго останавливались?
– Да нет, вот последний раз только с дороги свернули за сухарём. А так меньше минуты, подобрать вещь много ли нужно?
– Темнило, мы точно не заблудились? – крикнул Данил водиле.
– Нет, тут одна дорога. Беги себе поверху и беги. А что не так-то?
– От канавы до башни мы три часа ехали, а сейчас обратно уже пять едем.
– Да не, это из-за остановок, наверное, сейчас будет твоя канава.
Но канавы не было ни через час, не через два, а через три шагоход вышел на верхушку последнего холма, а дальше двигаться можно было только вниз. Ничего похожего на водораздел не было, зато виднелась широкая речка, вдоль которой не росли деревья. Лишь на том берегу имелись большое дерево и пара кустарников. На этой стороне были только сухие коряги.