Старая переправа

Поганец Алексей

– Ну ещё двое, и все в сборе будем, – сказал Яшир.

– Не знаю, как Геха, а я Шило с обеда не видел. Нас из квартала выгоняют, а его найти даже не могут, чтобы уведомление вручить. Хотя догадываюсь, в таверне сидят – лудят небось.

Данил посмотрел на гору узлов, тюков и чемоданов.

– Ну что, предлагаю сегодня стащить всё в одну квартиру, а завтра уже будем разбираться, кому какую квартиру выбрать.

– Нет, командир, давай лучше сразу распредели жильё, что два раза вещи туда-сюда не таскать.

Данил сразу сообразил, что они ещё просто не поняли, куда попали, думают, тут всё готовое.

– Да пожалуйста, любую открытую квартиру можете выбирать. Вот этот подъезд мой, остальное

на ваш выбор. Вещи я посторожу.

Ребята разбежались по домам, а новоиспеченный комендант уселся на ящик с патронами, ожидая, когда товарищи нагуляются, а между делом решил съесть пирожки. Мелькнула мысль, что воды нет. Вместо кранов везде заглушки стоят. Как вернулись товарищи, конечно, повозмущались все для приличия, что их выгнали ни за что, причем в нечеловеческие условия, что жить тут нельзя. А что Данил на это мог ответить? Правильно – ничего. Ладно он поругался с этой рыжей стервой, ребята-то за что страдают? Поэтому он молча продолжал давиться пирожками, хотя вон Оким слюну глотает, наверное, вечером тоже ничего не ел. Поделился остатками пирожков и булочками, что припас на утро, со всеми. И подождал, пока выговорятся.

– Ладно, что решили? – выслушав жалобы и доев пирожок, спросил Данил.

– Что тут решать? Давай пока в одну квартиру всё заносим. А завтра разбираться будем.

Утром разбудили не мухи, разбудил холод. Хоть и ночевали в комнате пятеро, должны были надышать, но в помещении не было ни окон, ни дверей, поэтому температура ненамного превышала уличную.

Данил, как и все остальные, долго лежал и смотрел на одежду. Так неохота было вскакивать из-под одеяла и одеваться. Оказывается, всем, кроме Темнилы, нужно было на работу. А его, кстати, вчера выгнали с работы. Поэтому он расстроенный со вчерашнего вечера был. Грех радоваться чужой беде, ну ладно хоть так. Вчера с вечера все думали, что никто не работает, поэтому вещи останутся под присмотром. Оказалось, как раз наоборот, и если бы не Темнило, то хоть жеребьёвку устраивай, кому вещи сторожить. Оказывается, все устроились на ту или иную работу или подработку.

Лежи не лежи, а вставать нужно, все с улюлюканьем вскочили. Еды нет, воды нет. Так что разлёживаться нечего, вскочили и побежали. Ну, кроме Темнилы, конечно, тот остался в своей постели. Выйдя во двор, все остановились от неожиданности. Вся трава во дворе сверкала в инее. Правда, в тени она была просто белая, а на солнце тут же таяла тёмным пятном.

Вот это здорово, а Данилу говорили, что зимы тут нет, однако вон иней. Ещё проблема, нужно срочно двери и окна чем-то закрывать, а то совсем замёрзнут. Хотя есть и более простые и срочные проблемы, это туалет и умывальня. Туалет… это и был тот оставшийся угол от общественных построек, и так или иначе он функционировал. А вот с водой, чтобы умыться, были проблемы: если открутить заглушку, которая вместо крана, не факт, что давление даст закрутить её обратно. И думается, что за созданный фонтан тут же найдутся ответственные люди, которые что-нибудь предъявят. Поэтому мылись как дюймовочки, смахивая росу с растаявшей травы.

Молчаливой толпой побрели к местам работы, спешить-то больно было некуда. Центр города начинал работать поздно, с восьми или девяти. А сейчас было шесть часов.

Данил у ворот мастерской еле дождался, когда придёт Троха и откроет мастерскую. Но Троха, только увидел Данила, сразу как-то подозрительно замялся. И мог больше ничего не говорить – и так всё понятно было. Рыжая пошла до конца в своих угрозах.

– Ты извини, сверху приказ дали, чтоб тебя уволить. Сказали, у тебя волчий билет.

– Вы что, подчиняетесь взбалмошной дуре?

– Извини, все кому-то подчиняются. Против тебя ничего не имеем… Приказ.

Да и хрен с вами, Данил развернулся

и пошёл назад в квартал. Там работы полно было.

А в квартале были изменения: трава, стоявшая стеной после заморозка, вся легла. Ладно, мороз был, что называется, только на почве, а то, наверное, и не только трава померзла бы.

В квартире были все в сборе, добавились Геха и Шило. Те ночью где-то бурагозили, и под утро их всё-таки выгнали из своих квартир. У Шила вещей было не больше, чем у Данила, а вот Геха имел больше всех баулов. Правда, навскидку это было барахло, которое все остальные выкинули бы давно, для чего он таскал его с собой – непонятно.

Когда Данил зашел в пролом, заметил жаркий спор. Выясняли, кто виноват в том, что они тут очутились, и из-за кого всех повыгоняли с работы. Судя по обрывкам фраз Шила, Данил понял, что обвиняют его.

– Вы что тут расплакались? – не стал он скрывать, что слышал их разговор. И, конечно же, ему ответил Геха как самый простой. И явно его кто-то подбил на это выступление.

– Командир, как ни крути, ты виноват в том, что нас всех сюда выгнали.

Так-то сказанное всё правда, если бы Данил не поругался с рыжей, их так сильно никто бы не наказывал, да и вообще никто не наказывал, расплатились бы, и всё.

Но у Данила вновь из района солнечного сплетения начала зарождаться злость. Та самая, которую он боялся, которая была его проклятьем и, скорее всего, тем, из-за чего он потеряет разум и будет бродить по степи. Сейчас он не стал противиться приступу, а наоборот – отдался этой злости и даже начал улавливать и пытаться управлять её течениями.

– Что-о-о? – выпустил он всю злость в голос. – Кому я говорил не соваться за вознаграждением? Что, деньги на бухло кончились? – Данил медленно поворачивался, выпуская злость во взгляде, разглядывая, как все отводили глаза. И он читал их всех как открытую книгу. Все знали, что Шило и Геха пойдут вознаграждение выпрашивать. Правильно, столько денег вечерами прогуливать, это Данил по-скромному пропил своё состояние в двадцать медных монет, а у остальных серебряные кругляшки так и улетали.

Показав пальцем на Шило, Данил произнёс:

– Ты покупал самое дорогое, рисуясь перед женщинами, а ты, Геха, проиграл свои деньги в лохотроне. И решив, что красивой жизнью можно жить дальше, пошли за наградой. Так вы её и получили! Из-за вас меня выгнали с высокооплачиваемой работы. Что, ещё хотите? Большего? Я вас тут не держу. Если не нравится, дверь открыта. Её вообще нет. – Дальше Данил выдержал паузу, ещё раз осматривая всех. – Если остаётесь, то придётся поработать. Мы хотели поисковую группу создать, так вот нам шанс выпал. А то все хотели поисковиками заделаться на словах, но все успели наняться на те или иные работы. А если нанялись, то в степи уже бы не пошли, по крайней мере я бы точно не пошёл. А сейчас у нас выбора нет, если только подметать мостовые и охранять внутренний периметр либо степь. Мести я не хочу, если у кого есть желание – идите в любой квартал неблагонадёжных, отработаете год да переедете в нормальные квартиры. Вот как раз и скажете, что знать меня не знаете и рядом со мной находиться не желаете, вам срок испытательный, может, и урежут.

– Да не. Мы же столько пережили, чтобы вот так разбежаться, – неожиданно для Данила произнёс Яшир.

– Согласен, мы так мечтали в поисковики попасть. Наверное, это наш шанс. Я предлагаю это дело отметить, – подскочил Шило и достал из баула пузатую бутылку, возможно даже дорогого, пойла.

Сводить всё к банальной пьянке Данилу не хотелось.

– Отметим, обязательно отметим. Только не сейчас и даже не сегодня. Иначе мы в степь так и не уйдём, а останемся здесь под забором.

– Ну да, начальник, ты прав, – сказал Шило, пряча бутыль.