Старая переправа

Поганец Алексей

– Мне кажется, это стоит дороже.

– Возможно, – согласился скупщик. – Но это специфический товар, лежать может годами. Кому он потребуется? Кузнецу если только, а как кожа быстро уйдёт? Я даю цену как за кожу, а больше вам никто не даст. Как новым поставщикам, уступлю. За пять монет возьму.

– Давай деревяшки забирай. А с мехами мы немножко погуляем.

– Гуляйте на здоровье. Надумаете, приходите, меня Евген зовут. Если ворота открыты, то смело заходите. Если закрыты, то не работаю.

– Зайдёшь к тебе, ползадницы откусят.

– Да нет, Мухтар спокойный, ни разу не видел, чтобы

кусал кого. Заходите, не стесняйтесь.

– Хорошо, зайдём.

Выйдя за ворота, Яшир предположил:

– Похоже, прав он, это изделие только как кожу тут купят, ходи не ходи.

– Подожди, есть у меня знакомый кузнец. Ему предложим.

И Данил повёл всех в цех, вроде время ещё рабочее было. Деды кузнец и токарь сейчас должны быть на рабочем месте.

Разложил перед ними подушку, мехи, гири, железки и латунную горелку.

Дыша сивухой, токарь взял кругляки и полосы.

– Четыре монеты?

Данил кивнул. Токарь отсчитал четыре монеты.

– Будут железки с осью вращения, неси!

– Хорошо.

Токарь кивнул и ушёл к себе. Остался кузнец, который рассматривал подушку. Пару раз нажал на неё.

– Ну что, берёшь?

– Зачем мехи мне нужны? У меня горн с механическим поддувом. Тут и ручек нет, делать нужно. Что за неё и горелку хочешь?

– Сколько не жалко.

– Не жалко? – Кузнец задумался. – Серебруху одну дам.

– По рукам, гири в подарок.

– По рукам, но гири не нужно. И жесть мятая не нужна. Сам видел, вся подсобка хламом забита.

Кузнец ловко подкинул серебряную монету, та с приятным звоном полетела к Данилу. Из-за неожиданности так же ловко поймать не получилось.

– Немного больше тебе заплатил. Это знаешь за что?

– Нет.

– Это все железки сначала сюда несёшь, то, что нужно, я первый выбираю. Остальное можешь кому угодно продавать.

– По рукам.

Данилу это так и так выгоднее было.

Кузнец ушёл, подхватив мехи под мышку. А Данил не верил, что за день они выручили сто пятнадцать монет, это притом что в квартале ещё много полезных вещей осталось.

Глава 22

Только деньги были не только Данила, а общие. И их, если разделить, то не так и много получается, в мастерской за день можно было больше заработать. Ещё проблема, как делить? Оставить на общие нужды? Так очень быстро недовольные появятся. Работают все, распоряжается только один. И вопрос времени, когда его обвинять будут в махинациях. Но и раздать заработанное, чтобы быть хорошим, он сейчас не мог, иначе грош ему цена как организатору.

– Я предлагаю отметить первый выход в поля, – загорелись глаза у Шила, едва он увидел деньги.

– Это не первый наш выход, – ответил Оким за Данила.

– Ну тогда первый заработок.

– Заработок тоже не первый. И мы обязательно отметим, но не сегодня. Нужно взять припасы, порох, тележку, плащи, дорогу оплатить километров на двадцать.

– Начальник, ты на пару золотых наговорил, а у нас только серебряный. Зачем нам дождевики и дорога, сходим снова недалеко. Наберём, и тогда как следует закупимся. А сейчас давай отмет… – Шило поперхнулся на полуслове, так как отхватил леща от Окима.

– Я тебе гульну, и так всё прогулял.

–

Общим голосованием деньги пока остаются в общей кассе, – подвел черту командир.

К следующему выходу решили приготовиться более основательно. Закупились на неделю провизией, взяли порох для найденного ружья, к счастью, свинец уже был. Не зря его Данил по степи таскал. Ну и из покупок, собственно, всё. Ушла почти вся мелочь и четверть серебряного кругляшка. Но в покупки входили продукты и для Лафины. Ну и спирт для примуса она просила купить. Пришлось разменять серебряную монету. И теперь пояс оттягивал кошель с восьмьюдесятью тремя медяками. Конечно, было бы здорово закупиться различными нужными предметами для походов. Но они почему-то стоили как чугунный мост. Да и денег впритык на дорогу осталось.

Вернувшись в квартал, начали собирать рюкзаки. Теперь был кое-какой хлам, из которого можно было выбрать нужное. Куски брезента и войлока заменят палатку, у Данила не было палицы, а теперь он прихватил топорик. Хоть и рукоятка у него короче, но зато инструмент многофункциональный, можно и дров нарубить, и железяку отогнуть. Кстати, используя лом и топор было нестерпимое желание сломать все оставшиеся закрытые двери в квартале. Ведь с инструментом шансы на удачный взлом многократно возрастали. Правда, тут не разум победил, а просто не успели. Решили вскрыть их после рейда.

А не успели из-за того, что Дулеб прилежно выполнил своё задание. Он облазил весь двор, нашёл лопату без черенка и небольшое железное колесо. Кроме того, очистил все старые фундаменты от травы. А самое главное – он нашёл три колодца, стоявшие цепочкой посредине двора. Колодцы были сверху закрыты крышками и засыпаны небольшим слоем земли. Тогда они ещё, правда, не знали, что это колодцы.

Только благодаря поиску фундаментов Дулеб научился определять, что под землёй, по наличию травы. Над фундаментами не росла высокая трава. И квадраты камней под землёй обозначались мелкой травой, и, если не спеша присмотреться, были видны все места, где когда-либо находились постройки. Естественно, Дулеба заинтересовали странные симметричные круги, он начал разгребать землю найденной лопатой и так нашёл чугунную крышку первого колодца, которая была замазана плотно глиной, будто для герметизации. Да и крышка имела выступы и как бы заворачивалась ими в люк колодца, то есть тоже крышка сидела плотно. Но специальные выступы под лом легко помогли прокрутить, а потом и открыть крышку. Сначала думали, что это вход в бункер. Но нет, оказался обычный колодец, даже, скорее, выгребная яма, так как она была полностью герметична, дно и стенки выложены красным кирпичом, настолько обожжённым, что почти что превратились в стекло.

– Для чего такой колодец?

– Выгребная яма?

– Мелковатая, метра два всего.

– Да нет, сюда даже трубы не подходят, это наверняка зерно хранить.

– Ну да, наверное.

– Нет, это для кухни колодец, газ делать, – неожиданно для всех выдвинул свою версию Геха. Он прибыл практически из средневекового мира и, во-первых, в определении находок почти не участвовал, а во-вторых, никогда не спорил, просто надувался как мышь и начинал сопеть. Поэтому все сразу замолчали, уставившись на него.