Старая сказка

Форсайт Кейт

Он с сожалением развел руки в стороны. На пальце у него сверкнул перстень со щитом, на котором геральдическим узором алели пять камней.

— Но наши расспросы в деревне ни к чему не привели — певицу не знал никто. Кто-то из жителей сказал, что в озере появилась сирена, которая заманивает рыбаков в пучину, где они и находят свою погибель. Ведьма, которая обитает в старой заброшенной башне, а в полнолуние обращается волком, сказал другой. Богиня, которая гуляет по лесу, напевая и собирая цветы для своей усыпальницы, заявил третий. Но большинство уверяло, будто все это мне почудилось.

Но разве мне показалось, что этот таинственный голос выводил колыбельную, которую пела мне нянечка? — Он взял несколько нот, а потом запел: «Farfallina, bella e bianca, vola vola…»

Маргерита хранила молчание, хотя сердечко ее затрепетало в груди, как заяц, заслышавший звук охотничьего рога.

Спустя мгновение он продолжал:

— Вот я и пришел сюда прошлой ночью в надежде увидеть девушку, чей голос не дает мне покоя. И что же я вижу? Башню без двери и женщину, которая просит сбросить ей золотую лестницу. И чьи-то косы каскадом обрушиваются вниз, превращаясь в веревочную лестницу чистейшего червонного золота. Ну вот я и решил, что непременно должен подняться по этой лестнице и посмотреть, куда она ведет. Ты ведь на моем месте сделала бы то же самое, верно?

Разговаривая, незнакомец расхаживал по комнате. Он то и дело брал в руки разные предметы, вертел их, рассматривая, и ставил на место. Он отдернул занавеску, заглянув в отхожее место, наклонился и приподнял толстую косу, взвешивая ее на руке. Он старался не приближаться к Маргерите и говорил беззаботным дружеским тоном, словно они были знакомы вот уже долгие годы. Но девушка молчала, глядя на него широко раскрытыми глазами и едва осмеливаясь дышать. На поясе у юноши висел кинжал, а под облегающими рейтузами на бедрах и лодыжках перекатывались бугры мускулов.

Он встретился с нею взглядом.

— Не бойся. Я не причиню тебе зла, честное слово. Как тебя зовут? Неужели взаправду Петросинелла? Разве оно не означает «маленькая петрушка»? Что ты делаешь в этой старой сторожевой башне? Как ты сюда входишь и как выходишь отсюда?

— Никак, — хриплым голосом прошептала Маргерита.

— Надо же, она, оказывается, умеет говорить! — Незнакомец сделал вид, будто готов упасть в обморок от изумления. — А я уж было решил, что ты — немая. Ну так ответь мне, пожалуйста! Это ведь ты пела?

Маргерита кивнула.

— У тебя поистине замечательный голос! Но ты, наверное, и сама знаешь об этом. Если бы ты слышала, как он разносится над водой в сумерках, когда в голубой дымке видны вершины гор, которые, кажется, плывут на землей, а на небе восходит полная луна… Волшебное зрелище. Чарующее. Я непременно должен поведать обо всем дяде, чтобы он попробовал воссоздать эту сцену дома. Разумеется, озера у нас нет — одна только река, зато очень красивая. Может быть, на закате стоит посадить в лодку молоденьких девушек, которые играют на лютнях и поют. Это твой инструмент?

Маргерита снова кивнула. Он наклонился, взял лютню в руки и стал внимательно ее рассматривать.

— Ты хорошо играешь. Где тебя обучили этому?

— В… в Пиета, — ответила она, на сей раз почти нормальным голосом.

— В Венеции? Ага, теперь понятно. Ты —

одна из хора поющих найденышей. Мне говорили, что они поют, как ангелы, сошедшие с небес на землю. Но ты мне так и не ответила. Что ты здесь делаешь?

Маргерита не знала, что сказать. Она уже успела привыкнуть к тишине и молчанию. И к одиночеству.

— Как ты сюда попала?

«Потому что родители продали меня за пригоршню горькой зелени», — подумала Маргерита. Но она не могла заставить себя выговорить эти слова. От них больно сжималось сердце.

— Ты — пленница? Но почему? Кто держит тебя здесь? Кто эта женщина, которую я видел, когда она поднималась по лестнице из твоих волос?

Маргерита беспомощно всплеснула руками.

— Прости меня, я задаю слишком много вопросов. Моя nonna говорит, что я всегда бегу там, где остальные идут шагом. Ладно, давай знакомиться. Меня зовут Лучо. — Он заколебался, потом добавил: — Я — из Флоренции. А как зовут тебя?

— Маргерита.

Как странно и непривычно звучит ее собственное имя! Она не произносила этих четырех слогов вот уже многие годы. Сейчас они показались девушке такими острыми, что могли поранить ей язык.

— Значит, Петросинелла — не настоящее твое имя?

Маргерита покачала головой, а потом, набравшись храбрости, выпалила:

— Так зовет меня она. — И тут, испугавшись, сжалась в комочек.

— Она? — переспросил Лучо. — Та женщина, что приходила сюда прошлой ночью? Это она держит тебя здесь пленницей?

Маргерита кивнула.

— И кто же она?

— La Strega.

— Ведьма?

Маргерита вновь утвердительно кивнула.

— У нее есть имя?

А вот этого Маргерита сказать ему не могла.

— Но почему она заперла тебя здесь, в этой Богом забытой башне? Что ей от тебя нужно?

И на этот вопрос Маргерита тоже не могла ответить.

Лучо присел на краешек стола, взял яблоко из миски и принялся задумчиво грызть его.

— Настоящая загадка, клянусь Богом. А я еще проклинал дядюшку за то, что он отправил меня в такую глушь за несчастным бушелем [166] лимонов! Какая тоска, думал я. Но вместо этого я обнаруживаю девушку, которую заперла в башне ведьма. Настоящая арабская сказка! И давно ты здесь?

166

Мера объема, равная примерно 36,3 л; мера веса, равная примерно 27,2 кг.

— Больше четырех лет. — Маргерита вспомнила о насечках на стене. Пятьдесят две луны, пятьдесят два пореза на руках. — Мне было двенадцать, когда она привезла меня сюда.

— Двенадцать! Да ты и сейчас не выглядишь старше. Ты уверена, что тебе уже шестнадцать?

Она кивнула.

— Ты такая худенькая и бледная, — сказал он. — Только посмотри на свою кожу — нигде не веснушки. — Он застал ее врасплох, подавшись вперед и взяв за руку. — Вот, смотри, их всего несколько, у самого запястья. Наверное, это оттого, что ты высовываешь руку на солнце?