Старик

Иванин Александр

Экзекуцию старика прервали выстрелы с обратной стороны дома. Все участники безобразной сцены переглянулись. Старик, сразу бросив своих «собеседников», быстрым шагом прошел через лифтовый холл и тамбур лестничной клетки ко второму выходу из подъезда. Приложив болтавшуюся у него на шее карточку к белой коробочке, он открыл дверь.

На грязном газоне с мокрой прошлогодней травой валялись трое хулиганов. Четвертого ломали мордовороты из охраны парковки. Пятый хулиган беззвучно трепыхался на земле, скованный наручниками. Лоб у него был рассечен до кости. Двое охранников бросили связанного брючным ремнем хулигана рядом с его подельником. А вот затем они кинулись к третьему охраннику. Он лежал на спине практически вплотную к бетонному крыльцу черного хода, и старик его поэтому сразу не заметил.

– Старый, хрен ли встал? «Скорую», милицию вызывай! – крикнул ему высокий охранник, кажется, Володя его звали.

Руки и ноги раненого бойца мелко и часто тряслись. Охранники зажимали ему обильно кровоточащую рану на шее.

Старик сразу побежал в свой аквариум. Дрожащие пальцы предательски попадали мимо кнопок. Набрать злосчастный спасительный номер никак не получалось. Наконец он дозвонился до «скорой» и сделал вызов. Второй раз вызвать милицию он не успел. Запищал сигнал двери. Мимо остолбеневших жителей порывисто прошел охранник Володя. Вся одежда охранника была заляпана кровью и какими-то ошметками, еще от него несло резким противным запахом. Композитор закатил глаза и боком завалился на фифу. Мамдель взвизгнула от неожиданности и обеими руками оттолкнула от себя сомлевшего Лернера. Композитор кулем плюхнулся на твердый пол, крепко приложившись о него косматой головой, но дела до него никому не было.

Володя кинул на стол черную обрезиненную дубинку-фонарь, вырвал телефонную трубку у деда из рук и набрал номер.

– Семенов, старший смены говорит. Главному доложи. На третьем доме ЧП. Нападение на охранников. Трое нападавших убиты, двое задержаны. Личный состав понес потери. Я ранен, Богомольцев ранен, но легко, Сивоша убит… Убит говорю. Трупы, мля! Давай вызывай кого положено, людей пришлите на усиление.

Фонарь охранника практически бесшумно прокатился по столу, оставляя рубчатый кровяной след обрезиненной рукояти и дефлектора, а потом упал за стол. Трубка легла на стол. Охранник выдернул кипу салфеток у замершей как соляной столб девки и приложил их к кровоточащей руке. Было так тихо, что легкое шуршание салфеток казалось скрипом наждачной бумаги.

На ремне охранника зашипела рация.

– Владик, прием, слышишь меня?

– На связи, прием, – отозвался охранник.

– Сейчас Кожин к тебе должен подъехать. Они еще людей к нам отправляют.

– Принято. Я сейчас в первом подъезде. Потери у меня: двухсотый есть.

Дальнейшего разговора старик не мог разобрать. Охранник вышел из его комнатки и остановился возле лестничной клетки. Голос и звуки рации рикошетили эхом от бетонных стен, сливаясь в чудовищную какофонию.

«Так он Владислав, оказывается. Вот чертова память», – пронеслось в голове старика. Он уже достал аптечку и начал распаковывать вату и перевязочные пакеты. Пластмассовые флакончики с хлоргексидином и перекисью водорода выскользнули из рук старика мокрыми карасями. Ему на помощь пришла спасенная им беглянка.

Владик вернулся в аквариум и вопросительно посмотрел на ползающих по полу старика и девку.

– Позвольте я вам ранку обработаю и повязочку наложу. Вы так инфекцию можете подхватить, – стала объясняться отошедшая от истерики девка.

Охранник, оценив прищуренным взглядом степень своего доверия к юной пигалице, подобрел лицом и протянул ей окровавленную руку. Она как-то уж совсем сноровисто покрутила его кисть и взяла из рук старика пластмассовый флакончик.

Охранник внимательно рассматривал скрючившегося на площадке Лернера.

– А с этим что? Ой, больно! – Владик выдернул окровавленную кисть из руки девки.

– На него тоже напали, но на другой стороне. С главного входа… – начал было говорить старик.

Охранник взглянул на мониторы: сейчас перед входной дверью было пусто, а вот на гостевой парковке перед домом пусто не было, там все тот же напавший на девку парень ломился в дверь припаркованного джипа. Водитель джипа не стал испытывать свою машину на прочность, а просто сорвался с места, опрокинув хулигана на соседнюю машину. Противно завыла сигнализация.

– Твою ж мать! – крикнул охранник и побежал на улицу.

Хлопнула дверь.

Подбежав к настырному хулигану, охранник со всей силы ударил того рукой в голову. Монитор не мог передать звука, но по разеваемому рту можно было понять, что охранник кроет матом этого наркомана. В том, что тот наркоман, Федор Ефимович уже не сомневался. От увесистых ударов охранника парня мотало из стороны в сторону, но он даже не уклонялся от ударов и не пытался закрыться. Несмотря на боль, он лез на Владислава с тупой и неумолимой упертостью.

«А может, он совсем боли не чувствует? Под кайфом, наверное, наркоманище несчастный», – подумал дед.

– Мамочка-а-а, – за спиной старика вновь начала подвывать спасенная им девка.

Взбешенный охранник бросил наркомана через бедро, только высоко сверкнули красные кроссовки обкуренного. Старик аж зажмурился, таким страшным ему показался удар тела об асфальт. Дальше началось совсем невообразимое. Наркоман поднялся на руках и пополз в сторону охранника. Наверняка от удара ему перебило хребет. Владик пятился спиной к двери, а наркоман полз вслед за ним, волоча безжизненные ноги. Крепкий с виду охранник ударил несгибаемого наркомана ногой по голове, потом еще и еще раз. Каждый пинок тяжелого ботинка на какое-то время останавливал наркомана, его голова моталась от ударов, он падал, но все равно поднимался и полз. Челюсть у наркомана отвисла и свободно болталась. Наверное, ему охранник и челюсть сломал. Затем Владислав и непобедимый наркоман исчезли из поля зрения камер.

Примерно через три минуты в дверь опять замолотили. Это охранник подошел к двери вдоль стены по отмостке. Старик, торопясь, нажал на кнопку.

Когда охранник вошел, на нем лица не было. Здоровый мужик был бледен как полотно, зрачки глаз были расширены почти на всю радужку, его покачивало. Кулаки у него были изодраны, на пол густыми каплями сочилась кровь. Старик вышел ему навстречу, боясь, что тот упадет.

– Слышь, дед. Это чего такое творится? Я его в отбивную размесил. Я же об него руку себе сломал. А ему хоть бы хны. Да мне в горах так страшно не было!

Владик сел на небольшой мягкий пуфик из ряда таких же пуфиков вдоль стены и замер с округлившимися глазами.

– А ты его куда дел-то, милок? – осторожно спросил старик.

– А? – вынырнул из прострации охранник. – А я его это… Я его в приямок сбросил. Решетку поднял – и туда его, на бетон бросил. А решетку потом закрыл. Мы же сегодня троих из ружья положили. Насмерть! Дед, что же будет?

– А давайте я вам ранки обработаю. Мы же не закончили, – опять вмешалась девка со своей инфекцией.