Шрифт:
Предисловие
Перед вами пятый сборник рассказов и очерков «Старики-разбойники» из серии «Андрей Васильевич Распутин». Главный герой – историк, литературовед и начинающий писатель. Кроме, него есть и другие герои – эрфуртцы, рудольштадцы и нюрнбергцы, контингентные беженцы и поздние переселенцы. Персонажей рассказанных историй объединяет одна общая для них черта – значительный возраст, который оказывается не помехой для приключений.
Старые лыжи
Очерк
Версия реальная
Во многих семьях
И хорошо если жена хотя бы один раз вышла покататься на лыжах. Затем их ставят на балкон и всё, на этом всё катание заканчивается. То времени нет, то настроения нет, а то вот беда уже и снег растаял. И приходится ждать следующей зимы. А там всё повторяется снова – нет времени, нет настроения, просто забыла. И стоят лыжи на балконе без дела. Год стоят, два, пять, десять. Муж уже много раз предлагал их выбросить и освободить место. Да и гости, выходящие покурить на балкон, подтрунивают над хозяином из-за этих лыж. Тем не менее, жена не соглашается на такой радикальный шаг. Ведь тогда с лыжами выкинут и надежду, что она когда-нибудь всё же соберется с силами и добьется своей цели. А надежду из жизни выкидывать ни в коем случае нельзя! Поэтому она вновь и вновь обещает мужу, что вот со следующей зимы уж непременно. И лыжи продолжают стоять на балконе.
Версия политкорректная
Некоторые предлагают другую более политически корректную версию существования такого явления в жизни россиян, как старые лыжи на балконе.
В России девять месяцев длится зима и поэтому в программе по физической культуре всех школ стоит катание на лыжах. Раньше при тоталитарном режиме лыжами школы обеспечивало государство. В каждой школе был большой выбор лыж, ботинок и палок к ним. А вот кого из родителей предложенный выбор в школе не устраивал, те могли сами приобрести лыжи, ботинки и палки для своего любимого чада. Однако если в школе был выбор для всех возрастов, то родителям периодически нужно было покупать новые и новые лыжи, ботинки и палки, по мере того как рос их ребенок. Десятилетие длилась учеба в школе, и за это время заботливым родителям приходилось покупать три или более пар лыж, ботинок и палок.
Наступила демократия, а с ней и закончилось финансирование школ государством по всяким мелочам вроде лыж. Теперь уже всем родителям приходится покупать лыжи для своих детей. Учеба в школе увеличилась на один год и теперь за школьной партой ученики проводят не десятилетие, а одиннадцать лет. И занятия зимой на лыжах проводятся в каждой школе, как и прежде. И теперь все родители покупают детям три или более пар лыж, ботинок и палок.
А после окончания школы уже не дети, а учащиеся училищ и студенты вузов больше не бегают на лыжах. Нет, зима по-прежнему длится в России девять месяцев, а вот из программы по физической культуре занятия на лыжах убрали. И родителям уже нет необходимости покупать для своих взрослых детей новые лыжи. И старые лыжи остаются лежать на балконе более не востребованные выросшими из них детьми.
Но рука не поднимается выкинуть старые лыжи ни у родителей, ни у детей. Ведь с ними, как и с деревянной игрушечной лошадкой на колесиках и детским трехколесным велосипедом, связана личная история. Они попадаются на глаза всякий раз, когда кто-нибудь выходит на балкон за какой-нибудь надобностью и вызывают воспоминания. А если старые лыжи выбросить, то вместе с ними будут выброшены и моменты жизни и станет тогда наша жизнь короче на эти отсутствующие теперь в ней воспоминания.
Старая лодка с двумя поплавками
Очерк
Худой пьяный немец лет пятидесяти держался за столб на остановке и всем проходившим мимо говорил «Привет!» Мы с женой закончили занятия на курсах немецкого языка и направлялись домой. Нам немец тоже сказал «Hallo!» и мы его поприветствовали в ответ. Пьяный крепко держался за столб и не делал попыток оторваться. Я удивился, что он приветствует ну ведь каждого прохожего. «Вот не лень мужику-то! – подумал я».
И тут одна вьетнамка подошла к нему настолько близко, что он мог дотянуться до неё рукой. Немец незамедлительно вцепился обеими ладонями ей в руку и что-то залопотал. Я с удивлением увидел, что она его понимала!
И повела к краю остановки. Пьяный медленно передвигал ноги и два метра до бордюра они прошли за пять минут. Прохожая же была миниатюрной и хрупкой. Поэтому при движении их шатало из стороны в сторону. Теперь я понял, почему немец держался за столб и не предпринимал попыток оторваться.
Наш трамвай все никак не приходил. Я смотрел на это замедленное движение с колебанием из стороны в сторону. Из опасения, что они рухнут при спуске с тротуара на проезжую часть, я все-таки подошел к немцу с другой стороны. Теперь он правой рукой железной хваткой вцепился в мою руку. В этот момент он мне напомнил старенькую лодку, колышущуюся на воде, с двумя разными поплавками для устойчивости. Я предположил, что мы только переведем мужчину через улицу. Однако затем мы двинулись дальше вглубь квартала. «Блин! – подумал я. – Вот попал! И куда это мы ведем этого пьянчужку?»
Внезапно он вытащил из кармана брюк полбутылки вина и протянул её мне. «Он что думает, что я буду пить эту бурду? – удивился я».
– Нет, спасибо!
Но он настойчиво пытался всучить мне свою бутылку. Тут спутница мне объяснила, что они идут в приют для бездомных, а туда с выпивкой не пускают. Так вот ходишь полгода мимо одноэтажного здания и ведь ничего не выделяло в нем приют. Ну, может быть решетки на окнах. Я взял бутылку, но рука не поднялась вылить содержимое. Поэтому я поставил её у стены здания. Куда мы с большим облегчением и препроводили нашего спутника.
Ничто не забыто!
Очерк
После тяжелого для нас обоих разговора с руководителем отдела Службы по трудоустройству его сотрудница дала мне бумаги с информацией о вакантной должности инженера-геолога в одной из строительных фирм города. Кроме того что нужно было иметь профильное образование, так еще и требовался опыт работы. А у меня только высшее гуманитарное. Конечно, вызвало удивление, что историку предлагают в Службе по трудоустройству вакансию на техническую должность. Но здесь как в армии – приказы не обсуждают, если не могут, а выполняют.