Старинные Чешские Сказания
Шрифт:
Всю ночь провел Жижка на поле битвы, а на рассвете двинулся дальше и без затруднений добрался до Табора. Там его встретили с торжеством и великими почестями.
Так у Судомержи защитил себя Жижка от многочисленной вражеской конницы женскими шалями и платками.
А в другой раз надумал он изготовить против конницы трехгранные железные острые шипы и приказал их разбросать по земле. Когда устремились враги на воинов Жижки, острые колючки вонзились в ноги коней; кони стали спотыкаться и вставать от резкой боли на дыбы, пугая этим всадников. Строй был сломан, боевой порядок был нарушен, и во вражеской кавалерии настало смятение.
Нередко Жижка обманывал своих противников тем, что, подковывая коней своего отряда, ставил подковы задом наперед, так, чтобы казалось, что следы идут в обратном направлении. Но больше всего прославился он и помог себе тем, что придумал делать
Научил Жижка своих людей ставить боевые и хозяйственные повозки вплотную друг к другу, колесом к колесу, образуя мощное укрепление; сообразно тому, как многочисленен был неприятель, насколько велики его силы и где происходил бой, придавал Жижка тому укреплению разные знакомые крестьянам формы: мотыги, граблей, косы и других предметов сельского обихода. А когда приходилось ему трудно, приказывал он, если только стоял на горе, наполнить часть хозяйственных повозок камнями и вкатить их незаметно для врага в передние ряды своей конницы. И когда враг, стоящий под горой, шел в наступление, расступалась конница, по приказу Жижки, давая дорогу тяжелым, полным крупных камней повозкам. Повозки стремительно катились вниз, их колеса вертелись все быстрее, повозки тряслись, стучали, грохотали так сильно, что дрожала земля. Никто не мог их остановить – они мчались, как вихрь, и наконец настигали врага, налетали на него и врезывались в неприятельские ряды. Всё сокрушали, разбивали, валили, уничтожали они на своем пути, а когда опрокидывались, давили врагов своей тяжестью. И не успевал неприятель опомниться, как уже Жижка приказывал своим людям идти в наступление. Так было в битве у Малешова в 1424 году.
Ездил Жижка всегда на белом коне; был он в ту пору уже в летах, среднего роста, крепкий, плечистый, с круглым, широким лицом и повязкой на левом глазу; его темная бородка была коротко подстрижена. В бой надевал он броню, в руки брал гетманскую булаву [42] . В обыденной жизни носил Жижка круглую, мехом отороченную шапку, из-под которой волосы его падали на темный плащ без рукавов, наброшенный поверх сукни. На ногах носил он грубые сапоги.
Когда Жижка ехал куда-нибудь, окруженный своими подгетманами, перед ним всегда шагал священник, неся на двурогом шесте деревянную чашу. Священник тот был в церковном облачении, как и все священники Жижки, служившие обедню в ризах; не нравилось ему, что священники из Табора совершают обряд в мирской одежде и грубых сапогах. Поэтому-то, говорят, назвал он их «сапожниками», а те прозвали его священников «тряпичниками».
42
Булава — палица, палка с шаром на конце, служащая знаком гетманской власти.
Много городов и замков взял Жижка, но все богатства всегда отдавал братьям. Себе оставлял он только «паутину». Заняв город, он обычно посылал братьев за добычей, а про себя говорил, что будет только паутину обметать-в печных трубах окорока да копченое мясо снимать. Начисто обметал он всю эту «паутину», а огромные окорока, большие куски грудинки и солонины приказывал грузить на повозки и возить за собой, чтобы в час нужды иметь для себя и братьев запас пищи.
Неумолимо мстил брат Жижка за Гуса. Не одну церковь, не один монастырь и замок его противников сжег он и разорил без милосердия. Но сердце его знало жалость. Был тому пример в Праге, когда однажды подступил он со своими людьми к монастырю святой Анны, чтобы его уничтожить. Там пала перед ним на колени на пороге монастырских ворот монахиня и молила сжалиться над ней, над ее сестрами во Христе и над монастырем.
Пожалел их Жижка и не тронул монастырь святой Анны.
Хуже пришлось богатому Седлецкому монастырю, что у Кутна-Горы. Отдал его Жижка своим людям на разграбление, но приказал щадить великолепный монастырский храм, огромный по размерам и замечательный искусной своей архитектурой. Случилось, что один из воинов забрался под крышу храма и разжег там огонь. От того огня загорелся весь храм. Пришел Жижка в ярость, увидев клубы дыма и взметнувшееся пламя, и стал допытываться, кто совершил поджог, обещая много золота тому, кто признается. Тогда пришел поджигатель и похвастался своим делом. Разгневанный полководец приказал отдать ему золото, но отдать в расплавленном виде: жидкий металл влили виновнику в глотку.
Великие трудности испытал Жижка при осаде замка Влчинца, которым он хотел овладеть, когда шел к горе Осташу за Полицей, что над Медгуем, – туда, где силезцы так жестоко мучили и избивали полицких гуситов.
Замок Влчинец стоял среди лесов, на высоком отроге у слияния Медгуя и Ждярского ручья. Стены его были неприступны. Кроме того, охраняла замок какая-то волшебная сила, ибо ядра не оставляли на его стенах даже царапин.
Гуситы целились метко, пушки их неустанно гремели весь день, а нередко и ночь, так что леса вокруг гудели, как от раскатов грома, но все напрасно: ядра отскакивали от бастионов, стен и башен, словно горох. Пришлось прекратить огонь. Когда пушки замолкли, воины услышали звуки музыки, доносившиеся из замка; кто-то играл на скрипке. И тут все увидели, что это тот самый музыкант, который еще до обстрела играл, стоя у окна башни. Приказал Жижка лучшему стрелку пустить в скрипача стрелу. Стрелок натянул тетиву, спустил – скрипка разом умолкла, скрипач исчез. Тогда велел Жижка стрелять по замку разом из всех пушек; лишь только первые ядра ударили в стены, как посыпалась пыль, камни и вскоре открылась в стене широкая брешь. Еще не зашло солнце, а во взятом Влчинце уже раздавались победные крики «братьев».
Разорили «братья» Влчинец и зажгли; целую ночь полыхало красное пламя, озаряя окрестные леса и холмы. Замок сгорел дотла, сгорел и скрипач, который своим волшебным искусством защищал его. Остались от Влчинца лишь развалины, да и те непогода разрушает все больше и больше. Сейчас еле-еле видны они. Влчинец зарос лесом, и там, где некогда звучала волшебная скрипка и гремели Жижкины пушки, лишь бор шумит.
Так «брат» Жижка в походном строю прошел по всей земле Чешской, побивая врагов своих и союзников короля Сигизмунда. Сдавались ему многие города, и многие замки он захватил. В 1421 году осадил он замок Раби в Пльзенском крае. Этот замок он уже один раз взял приступом, но не занял его. И вот, когда вел Жижка людей своих в наступление на тот замок, а враги стреляли по ним с бастионов, впилась ему глубоко в глаз, в единственный его зрячий глаз, стрела. Земан Сезема Коцовский был, как говорят, тем стрелком, чья стрела поразила прославленного вождя. Толкуют также, что Жижке в глаз влетела при той осаде щепка от груши, расколотой неприятельским ядром.
Рана была так тяжела, что Жижка едва остался жив. Приказал он отвезти себя в Прагу на лечение; с ним туда поехал ученый муж Матей Лоуда из Хлумчан, Таборский гетман, который, как говорят, положил в Праге Жижку в своем доме. Дом тот стоял в Старом городе и назывался «У черного барашка».
Врачи вытащили у Жижки из глаза стрелу, но света божьего ему не вернули. И стал он слеп на оба глаза.
На воротах замка Раби, где это несчастье постигло Жижку, нарисовали позднее картину. Слева изображен Жижка: в броне, верхом на коне, с булавой в руке – он ведет войско на приступ; направо нарисована башня с воротами, а на той башне виден Коцовский, спускающий стрелу с тетивы. Под картиной написаны слова, которыми, по преданию, обменялся он с Жижкой:
– Ты ли это, брат Жижка?
– Я.
– Береги же свое лицо! [43]
С той поры не мог уже Жижка сам водить людей в бой, но командовал он ими в бою так же искусно, как и тогда, когда был зрячим. Сидя на высокой повозке под большим знаменем с изображением чаши, Жижка приказывал возить себя вслед за войском. Люди, что при нем находились, в особенности же милые его сердцу и верные «братья» – подгетманы пан Викторин из Подебрад, Ян Бдинка и Кунеш из Беловиц, описывали ему всю местность, говорили, где скалы, где горы, где лес и луга, где долины, равнины либо холмы. Все это Жижка узнавал еще до битвы, а во время нее ему рассказывали, как идет сражение и как ведет себя неприятель.
43
Коцовский намекал на то, что все остальное тело Жижки защищено доспехами.
Жижка слушал, давал команду – и одерживал победу за победой. И в Чехии и в Моравии побеждал он союзников венгерского короля.
Однажды выступил Жижка в поход против короля Сигизмунда. Было это в 1423 году осенью, в начале октября.
Собрав четыре ряда повозок и пушек столько, сколько мог, направился он, миновав границу Чешской земли, через горы, в Венгрию. И опустошал он земли, где проходил, отплачивая венграм и их королю за все жестокости и насилия, совершенные ими в Чехии, и особенно в 1420 году, когда не щадили они ни женщин, ни малых детей.