Starkoporn
Шрифт:
Но Джона его оскорбления нисколько не смущали.
– Ты любишь меня, Петир, - каждый раз говорил он на прощанье, - Если бы не любил, не приходил бы ко мне снова и снова. Ты меня любишь…
Тут он был прав. Лорд Петир любил своего мальчика. Джон со своим щенячьим обожанием, покорностью и готовностью к унижениям был незаменим. Если бы у него не было Джона, он не знал бы, что бы он стал делать, как ещё ему было справиться со своей злостью и отчаянием. А он был в отчаянии.
Каждую ночь его молодая жена ложилась с ним в супружескую постель и… ничего не происходило. Иногда он просил её раздеваться донага, и она раздевалась. Он всячески пытался разжечь если не её любовь, то её желание: обнимал её под
Два или три раза, однако, его отчаяние достигало такого невероятного предела, что он срывался, выбирался из супружеской постели, одевался и отправлялся к Джону прямо среди ночи. У короля он оставался несколько часов, а иногда и до самого рассвета.
Он входил в покои короля с таким мрачным и злобным видом, что Джон немедленно наливал ему вина. Через полчаса напившись почти пьян, Петир начинал жалобно выговаривать Джону:
– Моя жена не спит со мной. Она не спит со мной, Джон! И я не знаю, почему… До нашей свадьбы, знаешь, мне казалось, что она меня хочет. Ты бы видел, как она меня дразнила! Она хотела меня, я уверен! Хотя нет, теперь я больше ни в чем не уверен… Но она играла со мной, я видел… Сейчас же она смотрит на меня, словно я пьяный солдат, который хочет ее изнасиловать. Но я не пьяный солдат… Я стараюсь быть нежным и терпеливым с ней, Джон. Ты мне веришь? Но всё бесполезно… Она шарахается от меня, как от чумы. Я не знаю, что мне делать, Джон… Что мне делать? Это невыносимо!
Он морщил лицо, будто вот-вот заплачет, и мальчик простирал к нему руки, обнимал его нежно и гладил по голове.
– Конечно, она тебя хочет, Петир. Тебя нельзя не хотеть! Потерпи, мой хороший, она поймёт… Обязательно поймёт! Вот увидишь, скоро она станет сама домогаться тебя, мой любимый, мой прекрасный Петир…
Затем пьяного Бейлиша раздевали, укладывали на ложе, и они с королем «занимались любовью». Лорд Петир не мог бы сказать себе, что просто трахал мальчика. Потому что он, лорд Петир Бейлиш, неведомый его забери, в своем слепом отчаянии действительно занимался с юнцом любовью! Он сам тянулся к королю губами, засовывал ему в рот язык или целовал ему шею, пока на ней не оставались кровоподтёки от поцелуев. Он гладил ему спину и ягодицы и ласкал его член, пока Джон не изливался ему в ладонь. Он укладывал мальчика на спину и сгибал его ноги в коленях, или сажал его на себя верхом, брал его как женщину, испытывая от этого острое удовольствие.
Он позволял малышу делать с собой что угодно, за некоторыми исключениями: его целовали, лизали и покусывали, раздвигали ему ноги и ягодицы, ласкали губами, трахали пальцем, поддерживали сильными руками, помогали его движениям, переворачивали его то на живот, то на спину, так что в конце не оставалось ни одного участка его тела, которое не было бы поцеловано и обласкано королём.
По двести раз за ночь, король повторял ему признания в любви. Король плакал от нежности и дрожал от его прикосновений. Король выгибался и подавался ему на встречу в неутолимой жажде. Король так обожал его член, что ласкал постоянно, даже во сне. Король утыкался лицом ему в живот, вдыхая его запах, и рыдал от счастья…
Лорд Петир закрывал глаза и полностью отдавался своим ощущениям. Острое наслаждение мешалось с острой болью. От того, что это не она…
После таких ночей, Петир чувствовал себя опустошенным и пресыщенным, его отчаяние на время отступало, и боль притуплялась. Потом всё постепенно возвращалось на круги своя. И наступал момент, когда лорд Бейлиш задерживался около короля при выходе с совета и говорил ему вполголоса:
– Ты мне нужен. Завтра утром в башне.
Король кивал.
Со своей женой Петир старался быть терпеливым и приветливым, не смотря на страдания, которые она ему причиняла своей холодностью. Он старался помочь ей преодолеть страх и отвращение нежными поцелуями, словами любви и осторожными ласками, но не преуспевал в этом. Хотя он добился того, что она перестала смущаться, когда раздевалась перед ним, прежде чем юркнуть под одеяло. Но в постели снова сжималась в комочек и вздрагивала от его прикосновений.
Через некоторое время лорд Бейлиш оставил свои попытки.
– Мне жаль, миледи, - сказал он ей печально, - Я надеялся, что мы с вами сможем стать супругами по-настоящему. Я надеялся увидеть детей в этом браке: маленьких девочек и мальчиков с вашими глазами и улыбкой. Чтобы хотя бы кто-то в нашем доме улыбался и был счастлив. Я бы любил наших детей, как я люблю их мать. Я надеялся на тихое семейное счастье с вами. Но этому не суждено быть…
Он перестал её трогать. Только смотрел на неё с невыразимой тоской. А потом шёл к Джону и отдавался своему отчаянию у него на груди.
Лорд Петир плакал. За столько лет он уже забыл, что значит плакать. Но теперь слёзы сами катились из его глаз. Слава богам, что при Джоне можно было не сдерживаться и не скрывать их.
Джон утешал его. У мальчика при этом у самого делалось такое лицо, словно он готов был расплакаться вместе с Петиром.
– Она глупа, боги, как она глупа!
– говорил он, гладя Петира по голове, выцеловывая его слёзы, - Сама не понимает, как ей повезло! Ты ведь знаешь, Петир, что любой другой на твоём месте уже просто взял бы её силой.
– Я не насильник…
– Нет! Ты благородный, любящий, добрый, прекрасный человек, любовь моя!
– Правда? Что случилось с «лживый и подлый»?
– Не знаю, почему я это сказал, - улыбался Джон, - Я был не прав. Ты доказываешь это каждый день. Хочешь, я поговорю с ней?
– О чём? Почему она не хочет со мной спать? Думаю, я и сам знаю, почему. После того, что с ней сделал тот ублюдок…
– Прошло уже много времени, и ты не Рамси. Ты любишь её и никогда не обидишь, это видно каждому. Ей пора бы уже забыть о прошлом и смотреть в будущее. Рожать тебе наследников и заботиться о тебе, как и положено жене. Я поговорю с ней, попробую узнать, что она сама обо всем этом думает, хочешь, Петир?
– Поговори, - соглашался Бейлиш. Если бы он был уверен, что она не испытывает к нему ненависти в глубине души, возможно, он смог бы что-то придумать…
– Хотя, знаешь, до вашей свадьбы мне тоже казалось, что она тебя хочет, - добавлял Джон задумчиво, - Должно быть, она просто боится отдаться тебе, сделать первый шаг. Я бы на твоём месте просто напоил её…
Король беззаботно пожимал плечами.
– Напоить и взять её, пока она без чувств — всё равно что изнасиловать. Ты бы стал так делать, Джон?
– Я так делаю каждый раз, когда ты приходишь ко мне, - король скалил зубы в дерзкой улыбке.
– Когда ты пьян, ты становишься так податлив, так прекрасен и горяч, что сам отдаёшься мне. Поэтому я знаю, что в душе ты меня любишь и хочешь — вино убирает страх и сомнения и обнажает подлинные мысли и чувства.
– Наглец, - отвечал Петир, немного смущаясь, - Дерзкий щенок. Забыл, кто ты?
– Я твоя маленькая сучка, Петир, - Джон целовал его в губы с улыбкой, - А ты моя жизнь, моё самое ценное сокровище и мой нежный любовник. Напои её и узнай, кто ты для неё на самом деле…