Старое поместье Батлера
Шрифт:
Я ошарашенно, ничего не понимая, уставилась на говорившего, а когда до меня наконец-то дошло, резко повернулась к маме, лицо бедной женщины посерело, она схватилась за горло, и широко распахнутыми глазами смотрела на, наверное, дворецкого.
– Добрый вечер, мистер…
– Пол Райд, – вежливо склонил голову незнакомец. Я знала это имя.
– Мистер Райд, позвольте представиться, – прочистив горло, продолжила я: – Меня зовут мисс Грейс, это моя мама, графиня Мэделин Лерой, племянница лорда Эдварда Батлера. Мы приехали к дяде в гости…
Теперь удивлённо замер Пол.
– Как же ж
И не слушая нас, принялся подниматься по лестнице в сторону входной двери.
– Вы идите за ним, – послышался сочувствующий голос капитана Строма, – я расплачусь с возничим, занесу ваши сундуки в дом.
Мама молча кивнула и, подхватив дрожащей рукой меня за локоть, шагнула следом за мистером Райдом. Помощник дяди Эдварда остановился на пороге, поджидая нас, чтобы галантно придержать дверь, пока мы не войдём внутрь.
– Как огласят последнюю волю Эдварда, я вам всё расскажу, сейчас на то нет времени, – и повёл через большой холл, выложенный светло-серым в серебристых прожилках мрамором.
Я с интересом осматривалась и мне показалось, что как-то пустовато здесь: стены голые, без картин или гобеленов, парадную лестницу не украшает привычная ковровая дорожка; никакой мебели, лишь узкий диван перед внушительным камином, в котором сейчас потрескивали горящие дрова. Несколько мрачно, и даже пламя очага не могло развеять тоску, царящую в особняке. Дом осиротел, и это чувствовалось по теням, притаившимся в углах помещения. Лишь люстра, подвешенная высоко над полом, очаровывала изысканностью хрустальных "серёжек", вот только свечи, чтобы были вставлены в специальные пазы, не горели.
Нас провели в кабинет на первом этаже. Внутри сидели трое: женщина, примостившаяся на краешке софы, и двое мужчин. Один из них расположился во главе стола. Явно поверенный. Второй занял место во внушительном кресле напротив него и потому сидел к нам спиной. При нашем появлении все, кроме дамы, вежливо встали.
– Графиня Мэделин Лерой и её дочь леди Грейс! – громко представил нас мистер Райд, а мы прошли мимо него и замерли в центре комнаты, давая себя рассмотреть всем присутствующим, – леди Мэделин родная племянница генерала Батлера.
– Как вовремя явились! – вдруг шикнула женщина, ей было лет пятьдесят, может, чуть больше, – как помер богатый родственник, так сразу слетелись!
– Попрошу вас, мадам Хьюз! Леди только что приехали, проделав долгий путь из самого Бирмингема, где и жили, а моё письмо по срокам ещё не успело добраться до центра Британии. Поэтому весть о кончине генерала они узнали только сейчас. Имейте уважение!
Дамочка хотела было возмутиться, но что-то во взгляде Пола её остановило, и она захлопнула рот, превратив губы в недовольную линию с опущенными уголками. Какая неприятная женщина!
– Добрый вечер, леди Лерой, мисс Грейс, примите мои соболезнования. Генерал Батлер был замечательным человеком, героем! Лорд Эдвард неожиданно покинул сей бренный мир, по словам лекарей у него просто остановилось сердце, – тем временем заговорил мужчина во главе стола. – Позвольте представить вам всех здесь присутствующих: меня зовут Адам Симмонс, я поверенный лорда Батлера. Напротив граф Дин Харрисон и мадам Летиция Хьюз.
Мы с мамой прошли вперёд и сели на пустующую софу, сложили руки на коленях и замерли, как истуканы. Не знаю, что сейчас чувствовала Мэделин, но я какое-то щемящее опустошение. Голос юриста, зачитывающего завещание, доносился до меня словно издалека, как будто ему на рот накинули плотную меховую накидку.
– Моему заклятому сопернику и другу, смевшему по поводу и без бросать мне вызов и иногда даже выигрывать, оставляю серебряную статуэтку коня Борнотэ и именных бронзовых солдат, что достались мне в награду от Его Величества Людовика Второго, с ними я так и не смог расстаться, даже стоя на краю полного разорения. И всё же, надеюсь, Дин, что моя последняя попытка тебя обставить, выгорит, и ты останешься далеко позади, позорно глотая пыль, поднятую копытами победителя из моей конюшни.
Поверенный помолчал, а высокий и широкоплечий мужчина, лица которого я так и не рассмотрела (да, в общем-то, мне то было совсем неинтересно, меня заботила наша с мамой дальнейшая судьба. Надеюсь, не погонят на ночь глядя, дадут дождаться утра), медленно встал и с поклоном молвил:
– Старый плут! Интересно, что он хотел мне этим сказать? – но насмешливый тон, тем не менее, не смог скрыть глубокую печаль и уважение Харрисона к почившему.
– Время покажет и, возможно, вскорости вам станут ясны слова генерала, – устало вздохнул Райд, стоявший позади нас, будто пытался таким образом поддержать двух беззащитных женщин.
– Итак, продолжим, – прокашлявшись, заговорил вновь мистер Симмонс, – моему соратнику, самому лучшему человеку на земле, оставляю свой дом в Алоне. Пол, дружище, это теперь твоя собственность. Я успел, как ты и сам знаешь, распродать там всё вплоть до ковров. Но руки у тебя золотые, голова светлая, обставишь. Вот только не бросай моё дело, пока не явится истинный наследник. Коим назначаю…
В комнате стало тихо.
– Леди Грейс Лерой, мою внучатую племянницу. Милая моя девочка, я видел тебя всего один раз и не смог забыть… Грейс, ты как ангелочек, и так похожа на мою дочь, Эвелин, она погибла, так и не став взрослой… Поместье Батлеров, его обширные территории, конюшни и всех её обитателей, оставляю тебе. Это большая ответственность, понимаю, но интуиция никогда меня не подводила, и ты непременно справишься. Пол поможет, направит, даст совет, не бросит и всегда поддержит. У меня только одна просьба, не продавай эти земли никому и не трогай люстру в главном холле, её лично когда-то выбирала моя единственная любовь, моя Минерва…
До меня не сразу дошло услышанное, а точнее, только после криков мадам Хьюз: а как же она, согревавшая постель старика Батлера многие годы? Очнулась. Чтобы посмотреть в столь же растерянное лицо мамы:
– Мама, я не ослышалась?..
Глава 20
Разоравшуюся и по-настоящему ударившуюся в слёзы мадам Хьюз вежливо, но настойчиво, силами двух людей в лице Пола и графа, выпроводили вон из кабинета.
Мы остались втроём: я, мама и поверенный.