Старовер
Шрифт:
Путь по Енисею растянулся бы почти на тысячу вёрст. И главком считал, что люди не выдержат такой нагрузки. Тем паче, что тамошние места практически безлюдны и потому вопрос с провиантом будет решить невозможно.
Однако споры высших чинов разгорелись с новой силой. И потому Каппель принял решение: Барнаульский полк и несколько частей пойдут по Енисею. Каппель же с оставшейся частью намеревался отправиться в поход по Кану.
Река Кан оказалась наредкость коварной. Главком, спешившийся с коня, обутый в бурочные сапоги, вместе со своими бойцами
К нему на помощь подоспел ротмистр Бекетов и несколько человек из его эскадрона. Они буквально вынули генерала из полыньи. Промокшие бурки тотчас отяжелели…
Бекетов взглянул на промокшего до пояса Главкома и сказал:
– Ваше превосходительство, вам бы переодеться. Так и застудиться недолго. А бойцам вы нужны сильным и здоровым.
Каппель, превозмогая дрожь, ответил своему подчинённому и в бытность молодости другу:
– Ничего страшного, ротмистр. Как-нибудь просохну… Времени нет, чтобы его терять понапрасну…
Так генерал в промокших бурках и шинели сел в седло. А спустя несколько минут мокрые бурки покрылись пленкой льда и, словно тиски сжали ноги генерала. О том, что бурки примёрзли к ногам, Каппель никому не сказал и продолжил путь впереди своих частей.
До ближайшего селения насчитывалось семьдесят вёрст. Пойдя десять из них, силы оставили генерала и он упал в рыхлый снег.
К нему на помощь подоспел Бекетов и ещё несколько офицеров. С трудом генерал поднялся и хрипло приказал:
– Коня мне!
Бекетов не выдержал:
– Умоляю, ваше превосходительство! Будьте благоразумным!
Генерал цепким взором смерил ротмистра.
– Я приказываю вам, ротмистр, привести моего коня и помочь сесть в седло!
Бекетов, тяжело вздохнув, исполнил приказание Каппеля. И, когда тот уже сидел в седле, не выдержал и тихо сказал:
– Владимир Оскарович, вы о себе не печётесь. Подумайте о жене. Что с ней станет, когда она узнает, что вы скончались от простуды?!
Каппель тряхнул головой и направил коня вперёд. Однако в седле Каппель продержался недолго, он приник к гриве коня и начал медленно падать. Ротмистр Бекетов и полковник Вырыпаев старались держать генерала в зоне видимости. И как только он начал падать с коня – устремились к нему и подхватили Главкома уже в бессознательном состоянии, уложили его на сани, укрыв шинелями и одеялами.
До селения Барга оставалось ещё пятьдесят верст…
В деревенской хорошо протопленной избе с генерала сняли шинель, однако бурки вмёрзли в ноги, их пришлось срезать ножом.
Пока адъютант разыскивал врача, Бекетов и Вырыпаев растирали генералу отмороженные ноги снегом. Тот же метался в бреду…
Прибежавший доктор тотчас определил: сильнейшее обморожение, может начаться гангрена. Пятки и пальцы надо срочно ампутировать. Однако инструментов у доктора не оказалось, саквояж с ним был потерян при переходе через Кан.
– Какой же вы врач, если даже инструменты не смогли сохранить?! – негодовал ротмистр.
Врач беспомощно развёл руками.
– Виноват… – только и смог произнести он.
– Хозяин, водки! – потребовал полковник Вырыпаев.
Врач дал генералу стакан водки и начал оперировать кухонным ножом, до красна прокалённом в печи. Ротмистр и полковник отказались оставить генерала и присутствовали при операции, которая скорее напоминала экзекуцию.
Каппель пришел в себя только через сутки. Узнав об операции, он на минуту задумался, а затем заметил:
– Главное, что ноги на месте. А без пяток и пальцев прожить можно…
После чего генерал начал отдавать привычные распоряжения.
На следующий день в Барге, у богатого мехопромышленника, адъютант нашёл большие удобные сани, в которые Бекетов и Вырыпаев хотели уложить больного генерала. Услышав об этом, он решительно воспротивился:
– Сани? Это напрасно… Лучше дайте мне коня.
Ротмистр и полковник переглянулись, списывая слова Главкома на послеоперационный бред. Но Каппель строгого приказал:
– Коня!
Худой, бледный генерал не смог подняться с постели самостоятельно. Офицеры подхватили его, одели, закутали ноги шерстяными одеялами. А затем посадили на коня. Так Каппель продолжил путь…
На ночлегах его осторожно снимали с седла и вносили на руках в избу. Немного придя в себя и слегка обогревшись, Главком снова приступал к своим обязанностям.
Через неделю ему стало хуже: усилился жар, участились обмороки. У врача, потерявшего саквояж, не было ни термометра, ни лекарств. У генерала тем временем развилась острая пневмония.
Наконец полковнику Вырыпаеву удалось разыскать румынского врача. Тот осмотрел генерала и вынес вердикт: Каппель не проживёт и нескольких часов.
Главкома, уже в бессознательном состоянии, удалось погрузить в румынский эшелон. Это был последний путь генерала: около разъезда Урей он скончался спустя несколько часов.
Незадолго до смерти Каппель передал командование генералу Войцеховскому, с которым когда-то вместе учился в академии Генштаба. По его приказанию гроб Каппеля был снят с эшелона недалеко от Иркутска, где эсеры уже успели передать власть большевикам. И те под охраной доставили адмирала Колчака со станции Нижнеудинск в Иркутск.
Генерал Войцеховский разработал план захвата Иркутска. Однако он был нарушен ультиматумом чешского командования, в котором указывалось, что если произойдет атака и бой за Иркутск, то чешские войска принуждены будут начать разоружение двигающихся вдоль железной дороги остатков белых армий. Выбора иного не было, как только обойти Иркутск.
На рассвете февральского утра 1920 года главные части Каппелевской армии (так она стала теперь называться после смерти генерала Каппеля), обойдя Иркутск достигла озера Байкала, стали спускаться на лед. Стоял жестокий мороз. Снежной крупой и ветром поверхность льда была отполирована, подобно зеркалу.