Старшая школа Йокай
Шрифт:
Центр разделенного на три части мира живых украсился именем лунного повелителя приливов и иероглифом «Равнина Высокого Неба — ночь».
— И самый веселый из троих великих детей, Такэхая Сусаноо-но Микото, был рожден, когда его отец умыл нос. Идзанаги-сама изначально отдал ему во владение море и бури.
На правой части мира живых появилась подпись: «море».
— Но вода ему не была по душе, ему одинаково нравились Ёми и равнина Высокого Неба. Полностью его понимаю. Кто легенду читал, тот знает, что будет дальше.
На
— К чему я это всё. Ханъё — это происки китайских экспериментаторов, которые над евгеникой голову сломали. Нет и не может быть существа, от рождения живущего на два мира. Йокаи — дети Идзанами-сама, они принадлежат миру Ёми. Чтобы зафиксировать йокая в мире живых, требуется провести магическое укрепление его тела и души. Этим занимается непосредственно Идзанами-сама, почему мы и зовем ее Великой матерью. От этого йокай не становится менее йокаем.
В стране желтых вод появилась надпись: «йокаи».
— Человек может пойти в мир мертвых, только когда перестанет принадлежать миру живых.
«Люди».
— А всё, что якобы находится посередине — это магические конструкты. И это легко проверить. Как только усиление спадет с души и тела, создание или останется под равниной Высокого Неба, — на доске к «людям» добавилась надпись «жизнь», — или просочится в Ёми, который на самом деле не подземный, а параллельно существующий. Мы рисуем его под землей только из логических соображений. На деле Ёми всегда рядом с нами.
Если заменить слова «страна желтых вод» на Навь, а мир живых — на Явь, то вообще всё понятно, полностью согласен.
— Теперь отвечу на вопрос об Абэ-но Сэймее. Если даже его мать была кицунэ, в любом случае родился он или йокаем, или человеком. Оммедо могут использовать только живые. Да, любой оммедзи тратит энергию на печати, однако сами посудите: Сэймэй всю свою очень долгую жизнь провел при дворе, посвящая время гаданиям и консультированию императорской семьи. Мог он быть человеком? Да, конечно.
Рингёко-сан стерла схему с доски.
— С другой стороны, давайте будем честны. У нас есть минимум одно подтверждение, что Сэймэй за всю жизнь создал хоть одну печать?
Учащиеся подняли глаза в поисках озарения.
— Подсказываю: идея напитать ки символ, собственноручно написанный на ткани или бумаге, а в дальнейшем реализовывать полученную конструкцию, и ее воплощение не обязаны воспроизводиться одним существом. У Абэ-но Сэймэя было до чертиков учеников. Взять любого из них также не представляло труда. Мог ли императорский оммедзи на деле быть кицунэ? Да, конечно.
Класс загудел. Я снова поднял руку. Был способ узнать, был…
— Рингёко-сан, у меня последний вопрос. Осталось ли что-то из частей тела Абэ-но Сэймэя или его потомков в физическом мире?
— Да, конечно, — она явно понимала, куда я веду, откуда-то зная, с чьим внуком разговаривает. Неудивительно, учитывая потомственную фамилию. — Дочь Абэ-но Сэймэя до сих пор возглавляет отряд оммедзи при святилище Абэ-но Сэймэя в Осаке, район Абэно. Он там родился, и с тех пор вся семья живет то в Киото, то в Осаке.
— Спасибо, — я угомонился. В план можно было вписывать посещение исторических мест, но не сейчас, а чуть позже.
На коротенькой перемене я встал, чтобы размяться. Без перерыва сидеть в позе сейдза с непривычки было тяжеловато. Томоко подошла и подозвала еще и Изаму.
— Я правильно поняла, что когда закончатся учебные субботы, мы едем в Осаку?
— Почему «мы»? — удивился я.
— Потому, — заржал Изаму, — что когда к опытной храмовнице подойдет тощий белобрысый гайдзин и начнет вытряхивать из нее каплю крови, чтобы призвать ее малахольного предка тысячелетней давности, ему ой как потребуется телохранитель. Давай честно: отряд оммедзи ты в одиночку не раскидаешь. Кстати, зачем тебе это?
— Всё тебе сразу скажи.
Недзуми появился, как всегда, внезапно. То ли я отучился вниз смотреть в компании они и инугами, то ли это было особенностью крысиного поведения…
— Скажите, мои пустоголовые друзья, — вкрадчиво начал он. — А вам обязательно тратить дохрена времени на Осаку, до которой четыреста километров, чтобы просто найти приключения на попец?
— У тебя явно есть предложение, как добыть биологическую жидкость оммедзи, не трогая храмовницу, — поинтересовался я, чуть удивленный его сегодняшним выбором лексики. Кажется, наша компания на него дурно влияла.
— Конечно, есть. Скажи сначала, тебе для призыва обязательно непосредственно касаться биологической жидкости своей рукой?
— Нет, — сообщил я. — Мне нужно касаться ее аурой. Прямой контакт совершенно не важен.
— Тогда давай так. Я достаю то, что тебе требуется, под два твоих честных слова.
— Внимательно слушаю, — я был заинтригован.
— Во-первых, ты не разворачиваешь сверток, который тебе пришлют. Вообще никак. Контактируешь аурой и больше ничем не трогаешь, потом уничтожаешь. Придется на слово поверить, что это требуемый материал.
— Легко, — согласился я. — А второе?
— Ты нас всех зовешь в гости на каникулы, и я пиздец как хочу хорошо провести время. Не торчать в книгах, не ботанить, не зубрить и не ныкаться от своего слишком активного семейства по всем углам. Спокойно есть, а не заглатывать непрожеванные куски, только бы поскорее разобраться с ужином. Гулять по окрестностям сколько захочу. Купаться в озере. Можно даже разок зайти в настоящий лес и как следует там поорать. Оформишь?
Я выдохнул.
— Осу! Вот уж чего, а еды и тишины в кощеевом царстве на всех хватит. К тому же для моей родни ты сразу пройдешь по категории «хиляк, надо накормить». Готовиться к поездке придется тебе, а не мне.