Старшеклассник без клана. Апелляция кибер аутсайдера 3
Шрифт:
Сам дознаватель, кстати, не двигается и не шевелится.
Ещё один земляк Мартинес, стоящий в дверном проходе, что-то экспрессивно произносит по-испански.
— У нас минута. Сюда уже бегут, — переводит специально для меня мать Айи.
— Да ему твои буфера вон, мозги отшибли, — ворчит Эскобар-младшая родительнице без пиетета, демонстративно прослеживая за тем, куда направлен мой взгляд. — Как нырнул в твоё декольте — так там и плавает. Кобелина.
— Я не специа...
— У меня есть муж, которого я очень люблю, —
— Нет, конечно. Не до того было. Когда он бороться полез, меня сперва вроде как током ударило. Потом я его лбом в лицо "поцеловал" — он мне руки заблокировал, а затем...
— Как именно заблокировал руки? — Тика подходит вплотную и протягивает запястья. — Покажи на мне.
Аккуратно беру её пальцами:
— Примерно так. Только хватал, разумеется, сильнее и всей пятернёй.
Взрослые женщины переглядываются:
— Тактильный контакт, — мать Айи не спрашивает, а утверждает. — С вашим концентратором.
— Да. Девочки, бегом отсюда! — Хамасаки-старшая на ровном месте преображается. — Стали посередине коридора через секунду! Своим скажете? — мать Миру твёрдо смотрит на Дальхис, указывая подбородком на парней-латиносов.
Звучит короткая команда по-испански и в комнате мы остаемся втроём.
Впрочем, на полу ещё лежит Бахебри, но именно он признаков жизни подавать как будто не собирается.
Тика подходит к нему ближе и протягивает пальцы к вискам.
Сеньора Эскобар именно в этот момент накрывает мои глаза ладонью, а второй рукой за плечи притягивает к себе:
— Не смотри. Тебе не нужно видеть.
— Ваша дочь нас с говном сожрёт за такие... — договорить про сиськи и мой нос между ними у меня не получается.
— А мы ей не скажем, — то ли серьёзно, то ли в шутку отвечает мать Айи, перебивая. — Всё, можешь поворачиваться.
Меня отпускают на волю.
— Если вдруг что, ты понятия не имеешь, на каком этапе и от чего умер тот, кто тебя допрашивал, — абсолютно буднично сообщает Тика, отряхивая ладони. — Никаких показаний без меня или нашего юриста никому не даёшь: орёшь про пятую поправку и двадцать первую статью.
— Принял.
— Я думаю, может, на пару дней дадим охрану? — мать Айи подходит к телу Бахебри и пытается пошевелить его носком туфли. — От нас? Если что, дочери время от времени сопровождение выделяю — подозрений не будет. А двигаются они и так по большей части вместе.
— Вначале объясним Виктору, что случилось, — качает головой японка.
К моему огромному сожалению, никаких объяснений не случается потому, что обещаной сотрудниками Эскобар минуты нам не перепадает: опросная начинает заполняться кем ни попадя, от полицейских в форме до даже одного судейского в мантии.
***
"ВНИМАНИЕ! ВСЕМ ОСТАВАТЬСЯ НА МЕСТАХ!" — уведомление от информационной системы суда появилось у всех троих одновременно.
— Вот и нет больше легавого, — спокойно зевнула Мартинес. — Интересно, чья маман его кончила, твоя или моя.
— Почему...?! — Миру широко раскрыла глаза и удивлённо отвесила нижнюю челюсть.
— Нас выгнали. Других свидетелей выгнали. Браслет Рыжего заблокирован опекуншей. — Перечислила одноклассница. — Ещё на три секунды информационная система суда только что мигнула, как будто всё легло. О, и щ-щас лежит.
— А это? — японка задумчиво показала на уведомление.
— Резервное же. Не основное.
— А-а-а, без импланта не вижу.
— Зато я вижу. Кстати, перегружаться будет минуты две, говорить пока можно спокойно. У меня сканер пашет.
— Почему думаешь именно так? — Миру предусмотрительно не сказала вслух ничего компрометирующего.
— Кому выгодно? — вопросом на вопрос ответила Мартинес. — И кто кроме Хамасаки при большом желании пожет подвешивать местные федеральные системы щелчком пальцев, в нужный момент?
— Он увидел, что у Рыжего активны сектора, которых не должно быть, — пояснила японке Эрнандес. — Мамы приняли какое-то решение в этой связи, потом экстренно удалили нас и прочих свидетелей. Ладно, замнём для ясности...
— Ты своим, кстати, позвонить не хочешь? — как ни в чём ни бывало поинтересовалась Айя у подруги.
— Уже, — кивнула баскетболистка. — Сейчас Эрнесто прибежит, будет икру метать и внутренней безопасности жаловаться. Ещё ж второй тип остался — тот, бледный.
— А где они оба сейчас?
— Эрнесто, как в сознание пришёл, коллегу сразу вырубил. — Ответила Ана. — У меня уточнил, что и как здесь. Потом развил бурную деятельность и сейчас будет тут: по факту, нападение на него при исполнении. Видимо, те как какую-то внутреннюю склоку представить хотели — он уже и прокурора вызвал, и в министерство стукнул. По горячей линии.
Сразу после этих слов в коридоре за какие-то секунды материализовалось нездоровое движение.
Одноклассницы посторонились, вжимаясь в стену.
Ещё через минуту-другую из опросной появился озадаченный Рыжий и, близоруко оглядевшись по сторонам, потопал к ним:
— Дамы, у меня нет слов! — его и без того немаленькие глаза сейчас успешно конкурировали с филином.
— Мы в курсе. — Мартинес уверенно взяла его за руку и коснулась лбом виска. — Ты же понимаешь, что сейчас надо болтать поменьше? Хотя полминуты есть.
— Да. Но я слегка в эмоциональном шоке.
— Мы тоже в нём, — серьёзно уронила Эрнандес. — Но мы ситуацию не выбирали — оно само так сложилось. Исторически. Расслабься. Если хошь — я помогу.
— Видимо, у мамы просто выбора другого не было, — тщательно подбирая слова, закусила губу Миру. — О, у меня уведомление от моей мамы. Садимся в твою машину, — она вопросительно посмотрела на Айю, — и едем домой. К вам.