Старт
Шрифт:
Отец и мать читают и не верят. Да он ли это? Озорник Чило! Возможно ли? Альпинистом стал и не спросился! А если бы спросил их?
Момчил в столице изучал биологию, увлекался новыми открытиями в области молекулярной теории генетического кода, носителя наследственности, и совсем не задумывался о стариках, чью наследственность воспринял.
А они не могли заснуть по ночам. Особенно отец. Ему представлялись каменные глыбы, головокружительные пропасти, угрожающие сыну. Отец преисполнялся ужасом и торжеством. Хотел написать сыну о своей отцовской
Наконец письмо получил Мерзляк. Он вздрогнул, ощутив всю силу чувств этого чужого отца:
«Милый юноша!
Из газеты случайно узнал о вашем подвиге. Больше всего меня взволновало то, что вас было двое. Дружба, прошедшая через такое тяжкое испытание, остается на всю жизнь.
Я не знаком с тобой, но чувствую тебя близким. Я могу спокойно умереть, зная, что сын мой имеет такого друга.
Я испытываю двойную радость, вживаясь в радость того отца, сын которого спасен вами.
Мне хочется еще многое сказать, но слезы застилают глаза.
Крепко жму твою смелую и верную руку —
отец Момчила».
Мерзляк показал письмо Момчилу, но не отдал, а оставил во внутреннем кармане куртки. Ему казалось, что это письмо согревает его.
А сын тогда еще был слишком юн, слишком поглощен наукой и горами, и лицо его было ясным.
И мы не посмеивались еще над его суеверностью.
Странный сон
Осень стареет, и город превращается в обнаженную, ветреную, туманную и размокшую серость. Лучше нет времени для сосредоточенности на своих мыслях.
Момчил допоздна засиживался над французской книгой по биологии. Копался в словаре. Не находил нужных слов. Неужели в языке появилось столько новых слов и в старых словарях их уже нет?
Он погружается в мир генов. Там время течет стремительно. Элементарные частицы движутся со скоростью, превышающей скорость света. Каждая частица клеточного ядра — каждый миг повсюду и нигде. Неуловима. Случайность властвует бесконечным числом мутаций. Жизнь — результат случайности. Почему же тогда так поражает нас своей нелепой случайностью смерть?
«В этой бесконечной лотерее, где вероятность его появления равнялась почти нулю, человеку повезло… Наконец-то человек знает, что он одинок среди бесконечности вселенной, в которой его возникновение — случайно. Его судьба, его цель никем не обоснованы. Ему остается лишь выбор между светом и тьмой».
Момчил поник головой над словарем в напрасных поисках нужного слова. И внезапно в светящийся круг настольной лампы вошел его отец. Как он сгорбился! И почему его впалая грудь обмотана альпийской веревкой?
— Иду я, сын, карабкаться по скалам.
— Но, папа, это не для твоих лет!
— Я знал, что ты так скажешь, но не хотел уходить не простившись. Прощай!
Момчил вздрогнул. Голос отца. Сияющий добротой голос. Он все еще озаряет слух. И ни
Момчил снова склоняется над непроницаемым миром клеточного ядра, в котором гудят законы обратного времени.
Телеграмма пришла на следующий день.
Момчил поехал первым же поездом, пораженный сразу двумя ударами: смертью и сном. Удастся ли ему разгадать эту двойную загадку?
Отец, старый электротехник, укрепил антенны на крышах целого города. По каким только черепицам не поднимался он и зимой и летом! А на этот раз крыша не была ни наклонной, ни слишком скользкой. Осень на юге солнечная, день выдался погожий. Дом был всего лишь трехэтажный. Как же случилось, что отец потерял равновесие? Голова закружилась от высоты?
Мерзляк тоже приехал в провинциальный городок, чтобы проводить в последний путь отца своего друга. Его мучила одна мысль, но он не стал ею делиться с Момчилом, чтобы не увеличивать муку друга.
А что, если отец, поднявшись на крышу, попытался представить себе пустоту, над которой нависал его сын на скалах? Может быть, прикрыв на миг глаза, он пытался постичь ту страшную ночь? И представил себе страшную высоту, и мрак, и отвесную скалу и потерял сознание…
Наши смелые поступки зачастую губят не нас, а наших родителей. А кто учил нас смелости? Разве не отцовская рука помогла нам сделать первый шаг и тем ускорила свою же гибель…
Снегодатель
С тех пор Момчил стал Суеверным. И мы, случалось, посмеивались над ним.
Вещий шепот снегопада проникал в его сны, заставлял вслушиваться.
Может быть, и мертвые видят сны, и тогда земля полнится снами.
Как биолог, Момчил создал некую полунаучную-полуфантастическую теорию толкования снов.
Скорость движения элементарных частиц в микромире превышает скорость света. Если бы мы представили себе подобную скорость в нашем медлительном мире, она была бы парадоксальной, — например, телеграмма о смерти отца пришла бы на день раньше самого несчастья. Может быть, его сон можно было считать такой телеграммой, пришедшей по беспроволочному телеграфу подсознания, где властвуют тайны микромира; микромира, полного неуловимыми частицами, передвигающимися с этой сверхсветовой скоростью…
Снег погребает тайну.
Уже не дышу, но все равно надеюсь
Если существуют тайны, значит, существуют и чудеса.
Чудо произойдет.
Мы спасемся.
Дара повторяет невнятно, губы ее окутаны снежной марлей:
— Если бы знать…
Стук крови в ушах не дает договорить.
Мы видим, или только чувствуем, или просто воображаем, будто видим.
Белизна. Свистящая, скачущая, ползущая. Огромные огненно-белые колеса вырастают и несутся вниз, ударяясь друг о друга.