Старуха 4
Шрифт:
— Ну и выгоняй, — обиделся Станислав Густавович, — а я тогда устроюсь простым расчетчиком в плановый отдел Химического управления НТК.
— Не дорос ты еще, чтобы у Старухи расчетчиком работать, так что даже не надейся на столь быстрый карьерный рост, — рассмеялся уже Валентин Ильич. — Но вы меня порадовали: я-то думал, что вас придется еще пару месяцев уговаривать… а ситуация с рабочими в промышленности у нас сейчас действительно аховая.
— Не прибедняйся, — недовольно ответил ему Иосиф Виссарионович, — вполне терпимо у нас дела в промышленности идут. Ты летом уже какой, шестой тракторный завод запустил?
—
— Там еще немного его доработать нужно, но, думаю, уже в этом месяце мы его примем. Так что готовься уже с ноября пополнение на свои заводы принимать.
— Так изо всех сил готовимся! Одних ФЗУ уже тысячи три выстроили, в некоторых уже набор учащихся пошел. Только я вот до сих пор понять не могу, как это Старуха сумела их так дешево станками обеспечить…
— Не дешево, — отозвался Струмилин, — это только контрактные цены небольшими выглядят. Но у нее в контрактах за досрочное исполнение поставок немаленькие такие премии оговорены… вот немцы и стараются побыстрее все поставки провести. Хотя, если смотреть на реальные наши затраты, то да, цены на станки для ФЗУ получаются приемлемыми: расплачиваемся-то мы по сути отходами нашего химпрома — а сколько они у нас стоят, только Старуха, пожалуй, и знает…
— А Госплан что, даже этого не знает? — удивился Берия.
— Я же тебе говорил: она затраты по-своему считает, и по ее расчетам там все вообще гроши какие-то стоит.
— Кстати, про гроши: я, честно говоря, так и не понял, почему она считает, что каски эти — будь они неладны — недорогими получаются. Ведь как ни крути, пять с лишним тысяч…
— Ну ты уже надоел! Ладно, в последний раз объясняю. Мы, когда безналичные расходы учитываем, считаем, что рабочий при производстве средств производства нарабатывает столько же, сколько и рабочий-табуреточник. То есть… у нас соотношение тяжпрома с легпромом примерно девять к одному, а если с сельским хозяйством считать, то вообще почти двенадцать к одному, и станки и все прочее такой получаются у нас дорогими — если в безналичных деньгах считать. А она считает, что любой рабочий нарабатывает ровно на свою зарплату в наличных рублях — что и я считаю правильным — и у нее цены получаются в двенадцать раз меньше. Я бы тоже так считал, но вот директора в промышленности категорически такой метод не приемлют: одно дело отчитываться, что твой завод произвел продукции на десять миллионов, и другое — что на девятьсот тысяч… Так что если те же каски по ее методике оценивать, то она уже не пять тысяч стоит, а всего восемь сотен. И две трети от этой суммы — это цена напрасно сжигаемого на электростанциях угля! Но когда Глеб эту проблему решит…
— Я помню, ты уже говорил.
— А я вот раньше этого не слышал, — сообщил Иосиф Виссарионович. — Но я думаю, что… если ты считаешь способ Старухи верным, то мы на него и перейдем: нам же неважно, на сколько миллионов завод продукции произвел, нам важно, сколько штук этой продукции он изготовил. Слава, Валериан уже совсем плох, так что давай ты проект постановления о переходе на новую форму учета промпродукции составишь. Только, пожалуйста, без этих твоих финтифлюшек!
— Без финтифлюшек не получится, там же придется в обязательном порядке и методики расчетов внутренней цены продукции, которую заводы для собственных нужд производят, расписать так, чтобы места для злоупотреблений не оставить.
— Ну… этот вопрос ты с Лаврентием обсуди, он у нас по злоупотреблениям большой специалист! Месяц тебе на подготовку… а заодно подумай, кого вместо Валериана на Госплан поставить можно. Да знаю я, тебе даже предлагать должность не стану: мне в таком случае придется с тобой по три раза в день матерно ругаться.
— Вознесенского?
— Я против, — мимоходом заметил Лаврентий Павлович.
— Это почему? — удивился Сталин.
— Старуха… давно еще говорила, что его лучше сразу расстрелять и не мучиться. Причины своего мнения не сообщила — точнее сообщила, но я сделал вид, что ее вообще не слышал — но мне интересно стало…
— И к каким выводам пришел?
— Старуха была права: он даже принципов социалистической экономики не понимает. Или все же понимает, но в этом случае…
— Давай поподробнее.
— О слишком уж марксист… это я слова Старухи передаю. Оценивает экономику в соответствии с заклинаниями середины прошлого века, всё прибавочную стоимость измеряет и прибыли считает. А ведь при социализме прибавочной стоимости в принципе нет, как понятии ее нет в социалистической экономике!
— И это Старуха так говорит? Да она эту прибыль лопатой гребет!
— А она ее гребет у буржуев, по буржуйским законам. Говорит, что с волками жить — по волчьи выть, а грабить грабителей — дело богоугодное… Да ты сам с ней поспорь на эту тему!
— Не буду я с ней спорить…
— И это правильно!
— … потому что придется ее расстрелять за антисоветские речи!
— Расстрелять — да, но вовсе не её. А вот Вознесенского…
— Лаврентий, а ты говорил, что в социалистической экономике не разбираешься! — рассмеялся Струмилин. — А сам нам же и объясняешь… Но ведь в гости-то нас позвал ты не для этого. Ты мне лучше вот что скажи: пластинки-то Веры Андреевны когда купить будет можно?
Подготовка пластинок с Вериными записями к тиражированию заняла почти три недели. И такой — довольно большой для «Мелодии» — срок объяснялся в том числе и «просьбой» Иосифа Виссарионовича о том, что «страна должна знать своих героев в лицо». Для внутреннего конверта всех исполнителей (кроме самой Веры) быстренько сфотографировали, а вот с ней получилось всё гораздо сложнее. То есть ее-то сфотографировать проблемой не было — но вот помещать свою фотографию на обложку она очень не захотела. С другой стороны, против явно выраженного желания товарища Сталина не попрешь…
Однако при желании можно решить любую проблему. Вера в студии «Мелодии» сфотографировалась со скрипками, альтом и виолончелью, стоя при этом «в красивых позах» — а затем фотографы из этих фотографий сделали черные силуэты. То есть сначала черные, а при печати силуэты сделали переливающимися всеми цветами радуги — и получилось очень красиво, да и пожелание Иосифа Виссарионовича вроде как исполнили. Тот, получив, наконец, тиражный экземпляр, довольно долго смеялся, но требовать все переделывать не стал.