Старуха

Номен Квинтус

— Да уж… ладно. В среду учеба начинается, а пока у меня никаких дел нет… давайте пир устроим! Чай у нас китайский еще остался, сейчас зайдем в ту лавку на углу и колбасы купим, сала еще, картошечки нажарим — вкуснота!

— Варвара… я боюсь, что это будет… дорого.

— А это как раз нестрашно: мне же денег для оплаты учебы выдали, а получилось так, что учебу обком оплачивать будет и деньги у меня остались. Каждый день пир, конечно, устраивать мы не станем — а сегодня-то у меня точно праздник должен быть! И у вас тоже, раз вы меня приютили. И не спорьте: вы же математик от бога, а мне, химику… будущему, без математики никуда и у меня на вашу голову большие планы. На сытую и довольную голову. Так, любезный,

нам картошки с полпуда, сала вот такой кусочек… колбаса хорошая? Подумай прежде чем ответить: наврешь — пристрелю не задумываясь… тогда круг колбасы и… да, и лука фунтов пять. Где бы еще яйца купить… Что, тоже есть? Тогда еще яиц дюжину… нет, нести не в чем будет… что, корзинку за пятак? Давайте и корзинку. Вы теперь будете самым моим любимым продавцом, как вас по имени-отчеству?

Когда они покидали магазин, Вера Андреевна услышала, как продавец тихо поинтересовался у Доры Васильевны:

— Родственница из провинции приехала?

А вот ответа нестарой старушки она уже не услышала.

За оставшиеся до начала учебы дни Вера Андреевна обзавелась всем, что по ее мнению для жизни в столице было необходимо. В пятницу в знакомой еще по прежней жизни небольшой столярной мастерской она заказала деревянную кровать (от покупки железной со скрипящими пружинами она благоразумно отказалась), в каком-то магазине приобрела разных тканей для пошива «столичной» одежды, разных мелочей вроде зубной щетки, расчесок и полотенец подкупила. Щетка, правда, ее вообще не впечатлила: деревянная, и щетина свиная была прошита простой стальной проволокой — но такой ей пользоваться уже доводилось, так что ничего ужасного в этой конструкции она не увидела. А пришлось ей все это покупать потому, что в котомке (куда она сложила без разбора все из обеих, взятых из вагона) ничего подобного просто не было. То есть «женских мелочей» не было, да и из одежды нашлась лишь одна пара белья (такие же панталоны, какие на ней и надеты были и что-то, напоминающее майку), пара валенок с галошами (судя по размеру, они достались ей как раз от Варвары, «на вырост»), пальто, явно перешитое из офицерской шинели, с трудом застегивающееся на груди и кофточка из белого с синими цветами ситца. Вера Андреевна подумала, что вопрос продавца в лавке в основном из-за ее одежды возник: синяя в мелкий цветочек юбка «в пол», светлая (но давно уже не белая) кофточка…

Однако часть покупок явно оказалось «преждевременной»: Дора Васильевна на вопрос ответила сильно смущаясь:

— Была у меня машинка, но пришлось ее продать…

Этот вопрос Вера Андреевна явно упустила: в ее-то время у каждой уважающей себя женщины швейная машина дома имелась, даже если ей почти и не пользовались — но до того светлого времени было еще очень далеко. Поэтому понедельник и вторник Вера Андреевна моталась по рынкам — и в конце концов ей все же повезло: удалось ей приобрести довольно свежо выглядевший «Зингер». Очень дешево удалось его купить, но низкая цена объяснялась просто: к машинке ни одной иголки не прилагалось. А с иголками, как уточнила Дора Васильевна, было совсем плохо.

Так что в среду Вера Андреевна в университет пошла все в том же «сельском обличьи». И, немного своей «не городской» одежды стесняясь, не смогла не обратить внимание на забавный факт: скучившиеся во дворе университета первокурсники физико-математического факультета в целом выглядели именно «группой горожан», а студенты остальных факультетов производили впечатление «толпы работяг на заводском митинге». Но это было так, мимолетным наблюдением…

Собравшихся во дворе первокурсников сначала поздравил какой-то незнакомый Вере Андреевне мужчина в строгой темной тройке, застегнутый, несмотря на довольно теплую погоду, на все пуговицы, а затем студентов развели по аудиториям. Химиков разделили еще по кафедрам — и какие-то другие товарищи рассказали им о том, какие выдающиеся перспективы сулит им упорство в изучении столь важной науки. Все это заняло часа два, а затем, сообщив, где студенты могут посмотреть расписание занятий, всех отпустили по домам.

Изучив вывешенное на стене расписание, Вера Андреевна решила, что поскольку дел на сегодня вроде не намечается, что было бы неплохо и с общежитием ознакомиться. Идти туда недалеко, погода стоит хорошая… И в коридоре она столкнулась с той женщиной, которая у нее документы принимала:

— Варвара? Ну и как вам у нас?

— Пока никак: узнала, что химия много чего натворить может, а вот что конкретно творить, нам пока не рассказали.

— Расскажут еще. Варвара… а можно я вас буду Варей называть?

— Верой, — машинально поправила Вера Андреевна, а затем, спохватившись, пояснила:

— Меня дома все Верой звали всегда, а Варвара — так это по святцам в церкви записали.

— В декабре родилась? Семнадцатого?

— В январе, одиннадцатого. А теперь я вот думаю, можно ли официально имя поменять.

— Можно, в любом ЗАГСе за пятнадцать минут поменяют. Только я бы на твоем месте не спешила: придется кучу документов исправлять. Вот перед окончанием обучения как раз и поменяешь, документы тебе сразу на Веру и выпишут. А пока… никто же у тебя здесь документы проверять не будет, скажешь всем, что тебя Верой зовут — все и будут так звать. Только в ведомости на получение стипендии… хотя там тоже, вроде бы, только инициалы пишут.

— Спасибо. А где вообще все? Студенты-то по домам разошлись, а преподаватели?

— Сегодня все на кафедрах, собрания как раз преподавателей идут. Там опять новые инструкции по обучению пришли, решают, как их исполнить… Ты когда на семинары на факультет по расписанию приходишь?

— В пятницу, а что?

— А то, что после семинара я лабораторную для вашего потока провожу. Но там много чего быстро готовить придется, ты не зайдешь пораньше помочь?

— А что на лабораторной?

— Определение pH растворов, ну это кислотность или…

— Я это знаю. И обязательно к вам зайду помочь. А то пока что только скучаю… ладно, побегу я.

До общежития Вера Андреевна дошла где-то за полчаса — и сразу, как только она зашла внутрь знакомого здания, она глубоко осознала, что времена нынче отнюдь не прекрасные. Внутри большого красивого здания царил специфический и довольно сильны запах, который учительница химии могла бы охарактеризовать как «запах деревенского сортира, в который вылили ведро прокисших щей». А сидящая у входа суровая женщина противным голосом поинтересовалась:

— Чего тебе надо? Уходи, нет тут ничего интересного!

— Вообще-то у меня ордер на проживание в этом общежитии, — ответила ей Вера Андреевна, демонстрируя студенческий билет. — И я пришла уточнить где я жить буду.

— Что-то ты поздновато… и тебе к коменданту надо. Вон туда иди, видишь дверь сбоку? Только постучаться не забудь!

За указанной дверью обнаружилась крохотная каморке, в которой восседал как раз комендант — довольно молодой еще мужчина в гимнастерке и почему-то в кремовых чесучовых брюках. Посмотрев на выписанный ордер, он внимательно осмотрев девочку со всех сторон, глубоко вздохнул:

— Ну и куда я тебя, красавицу такую, дену? Ты с какого факультета? С физического? Тогда… там народ в основном приличный. Давай-ка я тебя направлю в двадцать шестую. Это на втором этаже… да погоди ты! Надо еще пропуск тебе в общежитие выписать, а то после восьми не пустят уже. Давай, иди, только…

— Что?

— У меня никаких постельных нет, и вообще ничего нет. Я бы и рад, но ведь… ладно, сама все увидишь. И да, сразу предупрежу: девичий сортир тут один, на третьем этаже. Иди уже, если что — так я тут почти всегда.