Старушка-молодушка и новогоднее чудо(вище)
Шрифт:
В полном молчании мы прошли несколько метров по темному коридору. Граф спешил, но вот его твердая, уверенная поступь сбилась. Он замедлил шаг, а в какой-то момент и вовсе остановился, тяжело привалившись к стене.
— Что с вами? — испугалась я.
Глаза Реймона Марцелла горели в полумраке коридора лихорадочным блеском. Вдруг они закатились, и мой спаситель начал стремительно оседать на пол.
— Реймон! О господи, Реймон!
Я не знала, что делать. Не понимала, что происходит. Только что мы спешили на улицу, а теперь этот сильный, властный мужчина,
— Ваше Сиятельство? — с легкой паникой я потрясла графа за плечо. Опустившись на колени, принялась осторожно хлопать его по бледным щекам. Бесполезно. Реймон Марцелл потерял сознание. Выключился, как по щелчку. Шел, шел — и вдруг рухнул без чувств.
Да что же это такое! Что за напасти раз за разом сыплются на наши головы?
Слуха коснулся неясный шум. На лицо графа упал золотистый свет, будто кто-то поднес к нему настольную лампу. Это Лунет нависла над моим плечом, создавая во мраке вокруг нас островок рассеянного мерцания.
— Нужна помощь. Его Сиятельству плохо.
— Ему не плохо, — вздохнула птичка. — Все так как и должно быть. Все идет своим чередом. Половина второго ночи. Время зверя. Я позову кучера, чтобы помог дотащить графа до кареты.
Свет исчез. Снова я окунулась в гнетущую темноту, в холод одиночества, в мерзкое чувство собственного бессилия. Меня бросили в полной растерянности, с вопросами, замершими на губах.
Время зверя?
Что это значит? Что Лунет имела в виду? Неужели граф вот-вот обернется гигантским ящером со снежной чешуей?
Тогда да, надо торопиться. Необходимо как можно скорее вывести нашего хозяина на открытую местность. Если он превратится в дракона здесь, в этом узком коридоре, то своими мощными крыльями и шипами на голове снесет половину здания — обломки каменных стен, тяжелые бетонные плиты перекрытий, все четыре этажа Дома правосудия обрушатся прямо на меня.
Стало страшно. С опаской я смотрела на обмякшего графа, каждую секунду ожидая, что сквозь его белую кожу начнут прорываться острые пластины чешуи, но ничего не происходило.
В темноте раздались звуки приближающихся шагов. В конце коридора забрезжил одинокий огонек, а потом осветил высокую мужскую фигуру. Мистер Олиф спешил нам на помощь.
С облегчением я позволила кучеру поднять Его Сиятельство с пола. Я подхватила Реймона под одну руку, мистер Олиф — под вторую, и вместе, стиснув от напряжения зубы, мы потащили бесчувственного графа на свежий воздух.
Ох и тяжелым был хозяин Блэквуда! Здоровый, крепкий мужик и весит как настоящий дракон. С меня семь потов сошло, пока мы волокли его до кареты, а затем укладывали на мягкий кожаный диванчик в кузове. В экипаж я забиралась мокрая насквозь.
— Наверное, правильно, — шепнула я, вытирая влажный лоб. — Надо скорее отвезти Его Сиятельство к замку. Не дело, если он обернется на городской улице и напугает кого-нибудь до полусмерти. Сколько у нас времени?
— Сколько угодно, — Лунет устроилась на сиденье рядом со мной.
Карету потряхивало. Снаружи доносились нервные крики мистера Олифа, гнавшего лошадей во весь опор.
— Не понимаю. Он же должен с минуты на минуту стать зверем, а ты так спокойна.
Когда на очередном резком повороте безвольное тело Реймона Марцелла начало соскальзывать с дивана на грязный пол, я пересела к графу и устроила его голову на своих коленях. До того, как я это сделала, жест казался мне проявлением заботы, но теперь я отчетливо ощущала всю его интимность и неуместность. Голова красивого мужчины лежала у меня на коленях, и я не знала, куда пристроить руки. Опустить Его Сиятельству на мерно вздымающуюся грудь? Зарыться пальцами в мягкие белые волосы? И то, и другое — слишком большая вольность для простой управляющей.
— Проклятие работает не так, — ворвался в мои мысли усталый голос птички. — Оно разделило ипостаси графа. Теперь его зверь и человек существуют по отдельности, независимо друг от друга, в разных телах, но с единым сознанием. Когда человек засыпает, пробуждается дракон. И наоборот.
— То есть Его Сиятельство не обратится? — набравшись смелости, я погладила Реймона по волосам. — Все то время, что его не было, он спал где-то в замке?
— Он хочет вернуть своего зверя, снова слиться с ним воедино и жить полноценным оборотнем.
— А где сейчас дракон? Я давно его не видела.
— Снег растаял. Нужно время, чтобы обрести новое тело.
Треща и поскрипывая, карета подъехала к замку. Встречать нас выбежала Люсиль и семья Олифа — единственные слуги, которых не удалось запугать или подкупить.
Вдвоем с кучером мы потащили спящего графа к распахнутой двери, из которой на ступеньки крыльца сочился теплый оранжевый свет. Под охи и ахи взволнованных женщин затянули его по лестнице на второй этаж. Я совсем не удивилась, когда Лунет привела нас к той самой запертой комнате, переступать порог которой мне строго возбранялось. В этот раз из замочной скважины приглашающе торчала головка ключа.
За дверью оказалась рядовая спальня с широкой кроватью и задернутыми шторами. Вся ее необычность состояла в том, что здесь Реймон Марцелл прятался днем, когда становился беззащитен. Сюда он сбегал, чтобы рухнуть в беспробудный магический сон, вызванный проклятием. На этой продавленной постели он провел последние тридцать лет.
Туда мы его и отнесли. Избавили от сапог и верхней одежды и удобно разместили на мягких подушках.
— Это я его прокляла, — тихо призналась Лунет, когда все слуги вышли и только мы вдвоем остались у постели графа.
— Ты? — я резко повернулась к волшебной птичке. С болью и раскаянием она смотрела на безвольного хозяина замка.
— Меня душили обида и жажда мести. И в сердцах я загадала желание. Я не думала, что оно исполнится. Только раз в тридцать лет великая Актум исполняет желания людей. Только одно и только раз в тридцать лет. Какова была вероятность, что именно меня она услышит в тот день?
Боже, да что же случилось между этими двумя? Из-за чего Лунет была настолько сердита на графа?