Старые истории (сборник)
Шрифт:
– Ну, чего машешь?
– крикнул ему председатель.
– Иль сам не можешь подойти?
– Не могу! Далее поручня нет! Боюсь оступиться... Упора в ногах нету-у.
– Говори оттуда! Чего тебе?
– Басманов тебя разыскивает... В правлении сидит!
– Кто тебе сказал?
– Мяха-аник! Из клуба... Послал за тобой.
– А что он сам не прибежал?
– Грит, некогда. Аппарат разбирает.
– Я ему ужо разберу.
– Николай Иванович длинно и затейливо выругался.
– Ну, ладно, бабы, работайте!
– и повернул к машине.
Но перед ним выросла сутулая широкоспинная баба
– Как же насчет паспорта, Николай Иванович? Иль моя девка пропадать на ферме должна?
– Пока у нас на фермах никто еще не пропал. И черти вроде не таскают людей. Вы вот до старости дожили. И ничего! Крепкая.
– Обо мне-то уж Арина мало говорила, - сказала баба Настя.
– А ей двадцать один год. Пожить хочется.
– Ну, кто ей не дает? Пусть живет себе на здоровье.
– Ей замуж пора. А за кого она здесь выйдет? Небось других отпустил... Вон Маньку Ватрушеву.
– Так у Маньки аттестат, голова! Она среднюю школу окончила. В институт поступила. А твоя дочь прошла четыре класса да пятый коридор.
– А чем она хуже других? Дай паспорт! Хоть на фабрику устроится.
– Да не могу же я всех отпустить из колхоза! Кто же тогда землю останется обрабатывать? Небось вы-то недолго продержитесь. Вон, посмотри на своих подружек-то.
– Настя! Ну что ты человеку дорогу загородила? Отойди прочь!
– крикнул кто-то из толпы.
– А мне что, подружки? Мне дите устроить надо, - упорно стояла на своем баба Настя.
– Дай паспорт!
– Да не могу я, голова! Прав у меня таких нет. Севка, заводи машину!
– Николай Иванович обошел бабу Настю и крикнул бабам на прощанье: - Вы хоть из болота вытащите тракториста.
И уехал.
– А зачем его тащить?
– сказала Дуня-бригадирша.
– Он в воде-то скорее проспится. Чай, не зима.
– И то правда. Пошли, бабоньки!
Басманов был всего на три года моложе Николая Ивановича, но На вид в сыновья ему годился. Этот был и сед, и лыс, оттого брил голову, а Басманов еще черноволос, подтянут, с жарким взглядом желтых монгольских глаз на широком скуластом лице. Обоим им перевалило за сорок; но Николай Иванович и телом раздался, и осел на месте, а Басманов круто шел в гору.
Десять лет назад и тот, и другой начинали свой руководящий путь председателями колхозов. Николай Иванович был до этого директором школы, а Басманов инструктором райкома. Упряжка-то была у них одинаковая, да тягло разное. Если Николай Иванович тянул битюгом, упорно глядя под ноги, в землю, то Басманов сразу рысью пошел и ноздри держал по ветру. Он первым в области кормокухни построил. Первым коров обобществил... Первым построил кирпичные силосные башни. И хотя потом коров снова роздали по колхозникам, а кирпичные башни за ненадобностью растащили по кирпичику на печи, Басманов был уже далеко. За новые прогрессивные методы был выдвинут в председатели райисполкома. Он шел рысью, не сбиваясь, как хороший бегунец. И та пыль, которая поднималась за ним, не достигала и хвоста его. Пыль опадала на дорогу да на обочины, а Басманов шел вперед. Он отличился и на должности председателя РИКа - три с половиной плана по мясу сдали. Орден повесили на
Теперь он возвратился дипломированным, получил самый большой район... И все говорили, что Басманов здесь не засидится... К прыжку готовится.
Николай Иванович и раньше сталкивался с Басмановым. Года три назад, когда тот был секретарем соседнего райкома, они сцепились на областном активе. Басманов выбросил лозунг: "Поднять всю зябь в августе!" И на соцсоревнование всех вызвал.
– Ну, какую же зябь поднимет Басманов в августе?
– спрашивал с трибуны Николай Иванович.
– Кукуруза еще растет. Свекла тоже... И картошку копать рано. Овса теперь нет, а проса - кот наплакал. Из-под чего же зябь собирается поднимать Басманов?
Но Николая Ивановича осудили за "демобилизующее" настроение. Предложение Басманова было принято и объявлена кампания "по раннему подъему зяби".
Теперь Басманов вроде бы и не напоминал о той стычке, но руки при встрече не подавал Николаю Ивановичу - здоровался кивком головы.
Николай Иванович застал Басманова в правлении. Несмотря на жару, на нем был серый дорогой костюм и белая рубашка с галстуком. Он сидел за председательским столом и сердито отчитывал стоявших перед ним Тюрина и Брякина.
– Наконец-то!
– перевел Басманов взгляд на вошедшего Николая Ивановича.
– Вас целый день собирать надо... Расползлись, как овцы по выгону. Тоже мне руководители! Никто не знает, где прячетесь.
– Нам не от кого прятаться, - сказал Николай Иванович, проходя к столу.
Он сел с торца и заметил, как недовольно дернулись широкие брови Басманова и сдвинули бугор на переносье. "Думал, что и я навытяжку встану перед ним, - догадался Николай Иванович.
– Но уж это - отойди проць!"
Басманов был настолько сердит, что даже и кивком головы не поздоровался.
– Кто вам позволил разбазаривать государственный хлеб?
– теперь Басманов глядел только на председателя.
– Мы таким делом не занимаемся.
– Как то есть не занимаемся? А кто вчера выдавал ячмень колхозникам?
– Мы выдавали.
– Вот это и есть прямое разбазаривание государственного хлеба.
– Пока он еще не государственный, а наш, колхозный.
– Когда рассчитаетесь с государством... Что останется, будет вашим.
– Рассчитаемся! Можете быть спокойны.
– А вы меня не успокаивайте!
– повысил голос Басманов.
– Пока не рассчитались с государством, не имеете права выдавать хлеб на сторону!
– Колхозники не посторонние.
– Да вы понимаете или нет, что в этом году неурожай? Погодные условия плохие!
– Это вон у погаревских. У нас урожай неплохой.
– Значит, на соседей вам наплевать?
– У них своя голова. Пусть она и болит от неурожая.
– Я знаю, психология у вас индивидуалистов. Но колхоз не единоличное хозяйство. И если вы не хотите считаться с интересами страны, то мы вас заставим.