Старые новые Боги
Шрифт:
Уже под забором периметра стало понятно, что что-то произошло. Их должны были заметить и как-то отреагировать. Запросить по связи, открыть ворота, показать, в конце концов, любую из дежуривших морд. Но ничего этого не случилось. База казалась мертвой.
Подойдя к воротам, Вольгин толкнул створку, и та легко открылась, приглашая войти внутрь. Офицеры вошли. Следом за ними попробовал зайти и вождь, но его грубо толкнули, сказав:
– Тебе сюда нельзя.
И тот послушно остался снаружи, ожидая.
База оказалась покинута. Ни одна
НиНА - интеллектуальная система, дорогостоящий компьютер стоял на своем месте. Обесточенный, он бликовал черными мониторами и не мог выдать ни строчки информации.
– Нас оставили?
– не сразу смог поверить Вольгин, вхолостую шлепая по кнопкам клавиатуры.
– Нас кинули, - зло ответил Михайлин.
– Полкан, скотина....
– Думаешь он специально?
– Да, думаю. Помнишь, как он ядом на нас капал все время? Не понравилось, что нас закрывают. Во-от, гадина, отомстил нам.
– Да нет, бред какой-то, - мотнул головой Вольгин.
– Его же за это там взгреют.
– А может и нет..., - мрачно проворчал Михайлин и кивнул.
– Пойдем, посмотрим, как пустить электричество. Если сделаем, то у Нинки и спросим, как это получилось.
Запустить заново генератор не составило никакого труда и уже совсем скоро, НиНА, заморгав индикацией, запустилась.
– Добрый вечер, офицеры, - вежливо поздоровалась она, просмотрев всю территорию базы.
– Добрый..., - приветствовал Вольгин.
– Нина, скажи, почему база закрылась раньше времени? Почему мы остались здесь одни?
Система думала недолго. Ответила вежливо:
– Не могу знать, товарищ подполковник. Нет информации.
– Когда поступил приказ о начале перехода? Когда открылся портал?
– Не могу знать, товарищ подполковник, - снова повторила она.
– Нет информации.
– Почему нет информации. Что случилось?
– Полковник Мирзоев приказал отключить меня.
– Когда поступил этот приказ? Когда мы уехали?
– Через час после этого, - ответила Нина и почти по-человечески посочувствовала: - Мне очень жаль.
Офицеры выругались. Михайлин со злости пнул по корпусу какого шкафчика.
– Ты можешь связаться с Землей?
– Нет, не могу. Канал связи закрыт.
– Как закрыт? Почему?
– База ликвидирована, офицеры. Поддерживать более канал связи нецелесообразно.
– Когда по графику ближайшее открытие прохода?
– Через тринадцать часов и семь минут. Но он не откроется.
– Ты откуда знаешь?
– База закрыта, офицеры, - еще раз
– Открывать проход сюда более нецелесообразно.
– Но мы-то здесь!
– зло выкрикнул Михайлин.
– Должны же они заметить, что мы не вернулись!
– Нет, офицеры, за вами не придут. Я обнаружила в резервной базе данных записи, о том, что вы прошли на ту сторону. Вас никто здесь искать не будет.
– Что?!
Это был удар ниже пояса. Офицеры пришли в ярость. Они кричали, требовали, ругались, но Нинка не могли ничем помочь. Да они и сами это понимали. Мирзоев всегда относился к ним неприязненно, и особенно в последнее время, когда стало понятно, что слежка за перемещениями начала сокращаться. Для него бабки были важнее каких-то людей.
Через тринадцать часов, как и предсказывала Нинка, портал не открылся, и никто не спрыгнул на бетонную площадку в поисках пропавших. И в час следующего открытия проход не открылся и в следующий. Их бросили.
Офицеры запили. На складах нашлось огромное количество алкоголя, съестного и многого прочего. Хватило бы на годы. И потому они себя не ограничивали. Вламывались в склады, вскрывали бутылки и хлестали из горла, заедая мясными консервами. Жаловались друг другу на несправедливую судьбу, кляли ненавистного Мирзоева и ругали Большую Землю за ее тупость. Ну и Нинке перепадало за компанию. Попаданцы материли ее так, что будь она настоящей девушкой, то давно бы умерла от стыда.
В пьяном угаре прошло несколько дней, которые плавно перешли в неделю. Алкоголь полностью заместил кровь, и офицеры творили на базе такое, отчего трезвый человек потом сгорает от стыда. Таблетки "Фориина" помогали им держаться на ногах, и еще больше и больше заливать в глотку. Но даже так, продолжаться это долго не могло. Наступил предел.
Первым из запоя вышел Михайлин. Проснулся с мерзким настроением, посмотрел на себя в зеркало и ужаснулся. Мятое лицо, опухшие глаза, жесткая с проседью щетина и нечто бесформенное на голове вместо строгой прически. Опустившийся алкаш - вот кто смотрел на офицера через зеркало. И от этого вида его передернуло. Никогда он не опускался до такой степени, чтобы смотреть на самого себя с отвращением. И потому он взял себя в руки. И зажевав таблетку легального "форри", он не потянулся как в прошлые дни за бутылкой и не опрокинул ее в глотку, а совсем наоборот - швырнул ее полную в угол, да так, что та разлетелась мириадами мелких брызг.
Приняв душ и приведя себя в порядок, он нашел своего друга. Вольгин спал в своей комнате, источая ароматы перегара. Рядом с ним под кроватью валялись пустые бутылки, на столе рядом стояла початая.
Он растолкал друга. Когда тот открыл пьяные глаза, то заставил его прийти в себя и вырвал из рук бутылку:
– Хватит, Антоха. Мы кто с тобой? Офицеры или Машкины ляжки?
Аргумент для Вольгина был весомый. И потому он, сев, поежился. Повел зябко плечами:
– Офицеры, - буркнул он.