Старый дом

Климов Михаил Менделеевич

Но когда Прохоров закончил, а, следовательно, поручение босса было выполнено, Вадик оживился. Как оказалось, он следил не только за руками хозяина дома, но успел заметить кое-что еще.

– Смотри, книжак, – весело сказал он, пнув ногой попавшуюся ему под ноги пачку долларов, – да ты у нас, оказывается, богатенький Буратино. Деньги у тебя на полу валяются, значит, ты их не любишь…

«Бычара» наклонился, поднял пачку и вдруг увидел еще несколько десятков таких же…

Морда лица его изменилась:

он побледнел и как-то растерялся…

Очевидно, что для подобных ситуаций у Вадика уже был наработанный стереотип – деньги у того, у кого их много, надо отнимать. А если не отдают – бить по чайнику или «мочить в сортире», как говаривал наш президент.

Но здесь ситуация была нестандартная: он только что по поручению шефа принес человеку деньги, а теперь что – их отнимать?

Те, что принес, – тоже?

Он вопросительно смотрел на Славу и даже губы его шевелились, словно задавали вопрос, который сам их владелец сформулировать не мог.

А Прохоров растерялся…

Вообще-то общаться с такими персонажами он умел, хотя и, слава Богу, применять это умение приходилось в жизни нечасто…

«Вадики» хорошо реагировали на две несложные вещи: упоминание начальства в каком-то контексте, который доказывал близость говорящего к могущественному шефу. И на что-то неожиданное и непонятное, что хотя бы ненадолго, ставило таких «бычар» в тупик.

Лучше всего срабатывало, когда оба ингредиента удавалось смешать в одном флаконе.

Так, однажды на темной улице недалеко от Сретенки Прохорову, возвращающемуся от коллеги, с которым они обсуждали проблемы раздела и продажи недавно приобретенного имущества, приставили нож к горлу и потребовали гнать деньги и побыстрей.

Слава тогда нашелся и сказал, преодолевая страх и боль в том месте, где лезвие касалось кожи:

– Набери начальство и дай мне трубку…

Человек, лицо которого Прохоров не видел, явно опешил и даже ослабил нажим на горло:

– А ты знаешь Василича?

– Сейчас узнаю, – скомандовал Слава, – набирай…

Тот набрал, вежливо отступил на шаг, протянул трубку.

И Прохоров объяснил Василичу, что за деньгами («и разговорами» добавил он как бы в скобках) он должен прийти завтра по адресу, который он, Василии, должен запомнить, а записывать нельзя.

– Ты кто такой? – ошарашенно спросили на том конце.

– Человек… – ответил Прохоров. – Живу в Москве и никаких неприятностей мне еще никто не сумел причинить…

– Дай трубку придурку… – после некоторой паузы сказали на том конце.

И Слава спокойно пошел домой.

Но сейчас ситуация была совсем другая…

64

Сейчас неясно было от кого и у кого просить защиты.

Там, на Сретенке, если бы Василии захотел завтрашней встречи, у Прохорова было бы кому позвонить и, за определенную плату, конечно, пригласить на собеседование с неведомым руководителем районной шпаны.

А здесь и сейчас?

Унять самого Вадика?

Но это было невозможно без вмешательства начальства, потому что «бык» видел деньги, много денег и уже вцепился в них, если не физически, то всеми силами своей недоразвитой души. И развязать теперь эту ситуацию могло только вмешательство «высших сил».

Звонить самому Гороху?

И что сказать?

Что Вадик нащупал у него, Прохорова гору бабла и теперь пытается придумать, как ее отнять?

Так «лидер строительной промышленности» с таким зачином сам через пятнадцать минут будет здесь и сделает то, на что Вадик никак не решался…

Кроить своих партнеров по закону запрещено, но нигде не сказано, что их нельзя ограбить… Слава чувствовал себя в безопасности рядом с Горохом до тех пор, пока тому не приходило в голову, что и у нашего героя есть чем поживиться…

А тут он сам, своими руками должен накинуть себе на шею петлю?

Типа пойти в налоговую и рассказать о каждой копейке, полученной слева и справа, снизу и сбоку?

Нет уж, увольте…

Конечно, если дело идет о жизни и смерти, если от этого зависит все, и в налоговую пойдешь…

Но насколько понимал ситуацию Слава, дело об убийстве или о серьезном членовредительстве в их собеседовании с «бычарой» пока не шло, все упиралось только в отъем денег…

Значит, Горох отпадает…

К нему можно будет прибегнуть только если станет уже по-настоящему жарко…

Выходить на ментов?

Но они здесь будут раньше любого Гороха…

И если на бандитов можно влиять ментами, то на ментов кем влиять?

Были у Славы в телефонной книжке пара телефонов сенаторов и даже лиц повыше рангом, но к тем обращаться по подобному поводу еще хуже. Если менты и их криминальные коллеги иногда вспоминали, что варить суп из курицы, несущей золотые яйца, – глупо, то вожди народа вообще над подобным не задумывались – брали все, что плохо лежит. А с их точки зрения, лежало плохо все…

В общем, возможно впервые за свою сознательную жизнь, Прохоров застыл в растерянности…

И решил положиться на интуицию, на авось, на чутье, как там еще называется эта хрень, про которую все слышали и никто не видел…

И сказал:

– Все, Вадик, ты свое дело сделал – езжай домой…

И это оказалось роковой ошибкой…

Не только то, что он сказал, но и как…

Голос от психа, в котором Слава, конечно же, находился, прозвучал хрипло, даже лучше сказать сипло, в общем – испуганно…