Старый мертвый свет
Шрифт:
Я хотел спросить, видели ли мои друзья то, что видел я, но почему-то не решился. Сил не осталось даже на то, чтобы ворочать языком, и я прижался головой к двери и тотчас окунулся в лишенное сновидений забытье. Слишком силен был разрыв шаблона, чтобы о чем-то думать. Лучше просто спать.
Проснулся я за двадцать километров от границы, когда меццо-сопрано навигатора вежливо напомнило, что пора приготовить документы для прохождения таможенного контроля.
За все это время друзья видели лишь одну машину — желтый микроавтобус. Водитель моргнул фарами и помахал нам рукой. Ванька начал
Опасения по поводу загруженности пропускного пункта не оправдались. Не передать словами, как такой исход нас обрадовал — сразу же отсекалась тысяча возможных проблем, связанных с объездом или прорывом.
Под сводами павильона пограничного досмотра одиноко стоял пассажирский автобус с эмблемой турфирмы на огромном боку. Его двери были открыты, но пассажиры, живые или зараженные, отсутствовали. Может, ушли куда? Неизвестно.
Здание таможни явно пустовало, даже служебных машин на парковке не осталось. Наверное, как только узнали о надвигающейся катастрофе, сразу кинулись спасать семьи, забыв о службе.
Резко началась Польша. Сначала мелькнул синий щит Евросоюза, почему-то прошитый пулевой очередью аккурат по центру, снизу вверх, а спустя несколько километров потянулись аккуратные частные домики с ухоженными садами и серыми оштукатуренными стенами, иногда окрашенными известковой краской, милые маленькие магазинчики и величественные католические костелы. Странно, но нам полегчало. Напряжение куда-то улетучилось, и мы начали шутить и веселиться как ни в чем не бывало.
Я предупреждал друзей о так называемых ложных друзьях переводчиков, но они все равно чуть со смеха не лопнули от надписей «склеп», что означало банальное «магазин». Про «салон уроды» я им решил не рассказывать, приберечь на потом, иначе быстро пресытятся.
Делегация руссо туристо прилипла к окнам. Им все было интересно, и они щедро делились впечатлениями (нередко состоящими только из междометий) от всего увиденного, даже от таких мелочей, на которые я давно перестал обращать внимание. Я все переживал, как бы Ванька не наделал дел — он все мотал головой то вправо, то влево, а на дорогу почти не смотрел. От моих предложений смениться он упорно отказывался.
В Польше День Победы не празднуют, это вполне себе обычный рабочий день, так что передвигаться по здешним дорогам наверняка будет куда сложнее. Да и машин здесь в процентном соотношении больше, чем в России, в силу их доступности — махнул в Германию на выходные, прикупил за тысячу евро старенький «опель» и езди себе спокойно.
Польские деревушки здорово отличаются от русских, украинских или белорусских — везде неплохие асфальтированные дороги, магазины и даже перекрестки со светофорами, что уж говорить о городах. Развитая инфраструктура и повальная автомобилизация в данном случае играли против нас.
Пробки здесь вполне вероятны, особенно вблизи региональных центров. Шестьдесят пятое шоссе должно было вот-вот плавно перейти в улицу Барановицку, которая приведет нас в пригород Белостока. Пока все шло согласно плану, и
Я глянул на часы — девять утра. Надо же, как время летит. Странно, проспал едва ли два часа, а в голове ясно и легко. В ход пошли сокровенные резервы молодого организма.
— Ну и как вам Польша? — спросил я с интересом.
— Неплохо, — ответил Ванька. — Дороги хорошие, дома красивые, так и думал, в общем. Жаль только, с людьми навряд ли повидаемся. С нормальными, я имею в виду.
— А еще нам всем от оператора смс-ки пришли, добро пожаловать в Польшу, — рассмеялся Семен. — И интернет здесь работает, только деньги на счету тают.
Редкие частные дома вдруг сменились привычными русскому глазу хрущевками и мрачными многоэтажками. Польша уже много лет не могла полностью избавиться от коммунистического наследия, но с подачи Евросоюза некоторые меры все же были предприняты — здания активно красили в приятные цвета, подъезды и лифты блистали чистотой, во дворах царил полный порядок и с асфальтом, и с парковочными местами, и с зелеными островками газонов. Словом, сделали все, что могли, чтобы откреститься от навязанного извне коммунистического прошлого.
— А по мне — прямо как дома, — улыбнулся Леха, — если дороги у подремонтировать, конечно.
— Ага, я влюбился в это шоссе, — вторил ему Ванька. — Вот скоро еще до немецкого автобана доедем, там, говорят, нет ограничений скорости, жми, сколько влезет. Хотя, сейчас вообще никаких ограничений нет, а у фрицев и подавно, там широко, прямо и быстро…
— Аккуратно все как, — высказал свое мнение Семен. — Разве что по мне зелени во дворах чуть маловато… Эх, и чего я раньше в Европу не ездил? Были ж деньги, и Машка так звала.
— Ничего, зато больше визу делать не надо, — подмигнул ему я. — Сейчас тут покатаемся, а потом еще в Штаты двинем, туда теперь тоже всех пускают.
— Да, в Америку я бы хоть на надувной лодке поплыл, — размечтался Ванька. — Добрался бы до Калифорнии, взял бы шевроле корвет, и все, бывайте, хлопцы, жизнь удалась.
— Вот и отправим тебя на лодке, — рассмеялся Семен. — А сами яхту угоним или самолет.
Разговор прервался внезапным появлением зомби. Они крадущимся шагом приближались к дороге, скрываясь за брошенными вдоль тротуаров авто. Я насчитал девять чудовищ. Шествие возглавляла шла симпатичная блондинка сжимающая в правой ладони маленький аккуратный молоточек. Голубые джинсы ободраны и потерты, макияж превратился в серые разводы, но даже это не могло скрыть ее привлекательных холодных черт лица. Чем милее она была при жизни, тем страшнее выглядела сейчас.
В голове начал нарастать уже знакомый гул, окружающий мир снова окрашивался в красный.
— Ванька, уснул? Газуй давай! — Леха занервничал, взял в руки автомат, но сорить патронами не пришлось.
Ванька послушно ускорился, и через секунду звук исчез. Вместе с зомби. Закралось ощущение, что они вовсе не выслеживали нас или других людей, что наши с ними дороги пересеклись случайно.
— Что, снова? — я с недоверием огляделся.
— Кажись, да, — Семен потер уши. — Как они это делают?