Старый полоз
Шрифт:
Старый чабан надвинул на глаза шапку и смотрел на Семена из-под черной бараньей шерсти, вобравши шею, молодой зачем-то занялся сухой былинкой цикория, силясь вытащить ее с корнем из утоптанной земли, а Петр все сосал свою крученку, уже потухшую, и глядел прямо перед собою в степь.
– Ну, пойдем в город, - будет, отдохнули!
–
Он выправил картуз, чтобы стоял твердо и на правый бок, по-солдатски, провел по рыжим усам костяшками пальцев и уже готов был попрощаться за руку с чабанами, пожелать им, - хорошим людям, - чего-нибудь подходящего, но Семен опять сдернул двустволку.
– Отсунься! Ты-ы!
– приказал он старому чабану густо и брезгливо.
Чабан не понял. Чабан увидел только два черных дула против своих глаз и, перевернувшись широкомотневым задом, упираясь в землю руками, метнулся в сторону, а Семен прицелился в плоскую голову полоза.
– Эй!.. За-чем?..
– испугался молодой чабан.
– Чево ты? Чево?.. Нельзя!
– замахал руками старый, но выстрел, очень оглушивший, все-таки грянул.
Расстояние между Семеном и полозом было ничтожное, - три-четыре шага... Заряд бекасинника разорвал длинное тело спавшего полоза в нескольких местах, и тело это ошеломленно, судорожно заметалось, собирая кольцо к кольцу. Но голова была почти оторвана, и кольца доживали по-своему, как умели, без ее приказа: то вздымались дугою, то вывертывали слюдяно-желтое брюхо... Только хвост сокращался безостановочно, все пытаясь подбросить все тело кверху.
– У-ла-ан?.. Улан, зачем ты?
– горестно кричал старик.
– Он-о-о нам... родной брата был!.. Ула-ан!.. Э-эх!.. Порвал!..
И слезы стояли на глазах чабана, когда нагнулся он к издыхающему полозу.
– Пусти, я его кончу!
– крикнул Семен.
Но старый чабан лег над полозом и вдруг тоже закричал исступленно:
– Мене кончай!.. Мене стреляй лучше!.. Оно-о родной брата был!.. Мене стреляй!
Поднялся и молодой чабан.
– Ээх, ты!
– сказал он горячо, прямо глядя в желтые глаза Семена.
Залаяла вдруг одна собака, за ней другая... Лежавшие поодаль две подскочили точно по команде и начали обдавать Семена и Петра устрашающими степными голосами. Зазвенели древними колокольцами козлы; задребезжали высоко козы; барашки вынули головы из своих убежищ и тоже пытались что-то разглядеть и понять, чтобы потом отскочить всей массой разом, поджимая трусливые курдюки...
– На-ро-од!
– говорил, зло шагая к городу, Семен.
– Сто лет живут, небо себе коптят, и кого же берегут-лелеют?.. Змею!
Плотный, с толстою красною шеей, он делал шаги все-таки шире, чем легкий Петр, и тот, держась от него на полшага сзади и планируя рукою степь, спрашивал его:
– Кудою ж мы теперь, Семен Иваныч?.. Сюдою ли пойдем, - здесь, конечно, короче, - или же тудою?.. Там хоть, скажем, подальше кажется, только будто идти ровней... Как решаете?
Серые глаза его заглядывали в желтые Семеновы глаза искательно, и голос звучал подобострастно.
Апрель 1927 г.
ПРИМЕЧАНИЯ
Старый полоз. Впервые напечатано в журнале "Красная новь" № 8 за 1927 год. Вошло в сборники "В грозу" и "Движения". В собрание сочинений С.Н.Сергеева-Ценского включается впервые. Печатается по книге: С.Н.Сергеев-Ценский. Избранные произведения, том второй, Гос. изд. "Художественная литература", Москва, 1937.
H.M.Любимов