Стать бессмертным
Шрифт:
Аудитория даёт понять, что именно за этим она сюда и явилась.
— Итак, место. Место может быть любым, только не тёмным пустырём в три часа ночи. Все остальные места подходят, только бы они были безопасными. Самое действенное, и, не поверите, самое простое средство — это просто подойти и представиться. Здравствуйте, меня зовут Валера — Миша, Гена, Вася — разрешите с вами познакомиться? И улыбнуться! Просто, как мужские трусы! Можно, конечно, прибавить, что вы видели её где-нибудь — в кино, книжном магазине, в придорожной канаве… И тут неплохо протянуть ей руку,
А дальше надо говорить слова. Тему для беседы, а лучше две-три, стоит продумать заранее, и сразу втянуть её в разговор. Если девушка не проявит враждебности, то пол дела вы уже сделали…
А ведь он по-своему прав, этот товарищ лектор, чёрт его дери. Самые простые методы и, правда, самые действенные. Я, конечно, не суперспециалист в этом вопросе, но какой никакой боевой счёт имею. Хотя, знакомиться на улице мне не приходилось. В компании, на дискотеке, в институте — пожалуйста, но на улице — никогда. Много раз хотелось, но ни разу духу не хватало подойти и сказать: — «Здравствуйте, девушка, меня зовут Алексей, а вас?»
— Ну вот, на сегодня всё, дорогие мои, — на выдохе говорит лектор. — Продолжим на следующей неделе, время прежнее. Поговорим о том, как правильно сворачивать отношения. Теперь, задание на дом: заговорить с незнакомой девушкой, иными словами, познакомиться. В следующий раз будете рассказывать, как у вас всё прошло, только попрошу без вранья, я это сразу пойму, поверьте. Главное, помните, тренироваться надо на толстых уродинах. Тяжело в учении, легко в бою. Вы ищите не любви — её нет, уверяю вас — а с кем бы переспать. Вперёд, мои бесстрашные гоблины! Не пейте много в выходные!
Аудитория шумно встаёт и начинает одеваться.
— Беляев, почему вы не сказали, что лектором будете вы сами? — спрашиваю я лектора, когда в зале не осталось ни одного слушателя.
— Я хотел сделать вам сюрприз, — отвечает Беляев поправляя обшлага своей фантастической лиловой блузы. — Понравилось?
— Сюрприз — да, а вот лекция, извините — нет.
— Что так?
— Всё у вас как-то бессистемно.
— Таков, извините, предмет. Это вам, ещё раз извините, не Сопромат.
— Я заметил.
Беляев закуривает длинную папиросу и выпускает струйку дыма в потолок. Стоит, облокотившись на кафедру. В глазах мечтательный туман, на губах блуждает улыбка. Сразу видно, Беляев — любитель, потому как всё ещё в образе. Ему пока не доступно искусство быстрого перевоплощения туда и обратно.
— Скажу по правде, я рад, что вы пришли. Мне приятно, когда люди не брезгуют моими советами. Видите, я не сказал «пациенты», я сказал «люди», — говорит он, дробя предложения затяжками, — а я люблю помогать людям.
— Значит, Беляев, вы — добрый? В общем виде, — спрашиваю я, чтобы хоть немного сбить с него спесь.
— Как раз в общем виде, Алексей, я —
— Я считал, что злые другим людям не помогают.
— Как раз злые всегда помогают, а вот добрые только онанируют на свою доброту.
Довольный своей последней фразой, Беляев принимает значительную позу со скрещёнными на груди руками. Если и я так вот выгляжу после лекции, то пора завязывать с преподавательством и осваивать какую-нибудь другую профессию с пониженным уровнем мизантропии.
— Да, я не люблю людей, и никогда не любил, — продолжает Беляев, освободив одну руку для жестикуляции, — но всегда прихожу им на помощь, даже когда проблема лежит не в моей области. Вот, помню, пришёл ко мне один московский гражданин в возрасте с жалобами на психику. Часто сам с собой разговариваю, говорит. И что ж в этом такого? — спрашиваю. Так соседи у виска крутить начинают, да и на работе тоже, отвечает он. А я ему: — я же всего лишь фельдшер, не к тому вы пришли, гражданин хороший. А он говорит, пойду к психиатру — в психи мигом и запишут. Посоветуйте уж чего-нибудь, будьте человеком и эскулапом. Представляете? Будьте человеком и эскулапом! Гениально! Так вот, принял я его и стал думать, чем же я — Сенишинский фельдшер — могу ему помочь.
Очень скоро я пришёл к выводу, что психически мой странный пациент абсолютно здоров, и никакого лечения ему не требуется. Разве что крепкий сон, да желательно со скабрёзностями. Признаюсь, коллега, долго я думал, как же ему помочь, но таки придумал! Купите, говорю, беспроводную гарнитуру (и чем больше, тем лучше) к мобильному телефону и всегда носите её в людных местах. Заговорите сами с собой — все подумают, что вы по телефону разговариваете. Что тут такого? Ещё уважать начнут, решат, вот идёт бизнесмен, дела на ходу обсуждает.
— И что, разговорчивый гражданин?
— Никогда до, и, скорее всего, никогда уж больше не увижу я такого счастливого лица, как было у него, когда я ему лечение прописал. Чудеса!
Что касается счастливых лиц, то самое счастливое из наблюдаемых мной за всю жизнь, несомненно, сейчас передо мною. Беляев светится. Беляев сияет.
— Может, пойдём сейчас ко мне, Алексей? — продолжает он, не снижая оборотов. — Посидим. Мы же ведь так мало друг о друге знаем…
— Спасибо, но мне ещё домашнее задание надо сделать. До свидания.
14. Рыжов. Грядут перемены
Конечно, она от него ушла. Позвонила на кафедру, попросила его позвать, висела на телефоне добрых десять минут, пока его искали по всему факультету, и, когда он, запыхавшийся от пробежки, наконец, подошёл к аппарату, просто сказала, что им срочно надо поговорить. И положила трубку. Разумеется, Евгений Иванович понял, о чём именно, но, не раздумывая, сорвался и поехал в Москву.
Нина уходила не просто так, не куда-то там, непонятно к кому, она уходила к Тимирязеву, тому самому — долговязому, с бородкой клинышком, который был тогда, на двойном свидании, или, если точнее, дружеском ужине, при Оле Гальпериной. А это всегда больнее, если знаешь, кто…