Стать победителем
Шрифт:
Все они вздымались из почерневшего, безжизненного грунта метров на пять-шесть, отстояли друг от друга метров на двадцать и закрывали собой все перспективы горизонта. Мне это показалось настолько невероятным и диким, что я даже долго не мог решиться вылезти наружу. Так и лежал животом на стене, высунувшись по грудь в новый мир и вращая головой во все стороны. Вроде и смотреть было не на что, но я все смотрел и никак не мог насмотреться.
«Невероятно! Люди живут в подземном городе! – Пришлось для облегчения мышления начать разговор с самим собой. – А почему? Ответ напрашивается очевидный: на открытом воздухе опасно. Из-за кого? – Я внимательно осмотрел чистое, похоже что утреннее небо с несколькими облачками. –
Опять внимательно пялюсь на небо, пытаясь рассмотреть в тучках опасную желтизну, синеву и красноту от ядовитых химических выбросов в атмосферу. Облака как облака: беленькие, веселенькие. И что тут ни думай, как тут ни фантазируй, а для понятия данного мира все равно придется выбираться наружу и двигать на разведку ножками. Ведь не может подобный лес таких дымоходов покрывать всю планету! А потом надо придумать определенный сигнал для Лени. Если он в таком же колодце очутился, то наверх вскарабкается быстрее меня и, наверное, уже меня ищет. Потом придется выискивать вашшуну… чтоб ей хорошо жилось с ее камешком!
Но прежде чем самому выбраться, следовало вначале решить два вопроса: как я потом влезу обратно и каким способом отыщу именно свою башенку? Ведь все они казались на одно лицо, словно клонированные на фабрике близнецы. Ну ладно, можно ведь пометить маркерами, а потом постараться и по сторонам света сориентироваться. Мало того, я догадался: если взобраться на коническую крышку да встать во весь рост, то ведь можно и какие-то иные ориентиры рассмотреть. Ну не может быть материк ровным, как стол! Горы там какие аль холмы покатые, но должны торчать к солнышку.
Опускаться и отрезать кусок веревки тоже передумал. Внимательнее присмотрелся в наружной кладке и признал ее не такой литой, как изнутри колодца. То есть, если постараться, можно взобраться по углу, упираясь на щели и цепляясь за них между блоками, откуда раствор выкрошился за долгое, долгое время.
Ну а раз решения приняты, то следует действовать. Выбрался на крышу, осмотрелся. А ведь и в самом деле есть ориентиры! Помимо местного, слегка голубоватого светила, которое все выше поднималось над горизонтом, поверх леса одинаковых башенок просматривались три массивные по ширине вершины. Даже, правильнее сказать, не вершины, а некие остовы вулканов со срезанными вершинами. Две эти возвышенности километрах в шести слева от меня и спереди, третья – километрах в десяти в направлении двух часов на циферблате. Если не привередничать и запомнить все внимательно, то вполне себе отличная ориентировка.
Хуже мне показался тот факт, что трубы стояли не в строгой шахматной последовательности – имелись искривления как по диагоналям, так и по вертикалям. А порой линии дымоходов словно скручивались спиралью. Видимо, неровности почвы или различие пород сказывались таким образом во время строительства. Следовательно, можно и заблудиться.
Пометил вначале крышу точками. Вряд ли я буду здесь летать на самолете, да и под лучами звезды краски маркеров наверняка вскоре выгорят, но если ставить отметки, так ставить везде. На торцах моей башенки отметки ставил самые неброские, незаметные постороннему взгляду. Потом подумал и, уже спустившись вниз, нарисовал число восемьдесят два. После чего двинулся по расширяющейся спирали, нумеруя очень многие башни в только одному мне понятном порядке. После цифры триста плюнул на это дело, выбрал направление на один из вулканов и двинулся в ту сторону. Разве что время от времени ставя маркером косые черточки, для подсказки верности движения.
Во время пути я постоянно посматривал на небо, потому что опасность могла исходить именно оттуда в первую очередь. Все-таки в мире Трех Щитов подлые кречи меня здорово приучили бояться атаки с воздуха.
А зря не посматривал по сторонам! Хотя, анализируя впоследствии свое поведение, понимал: все равно бы ничего не сделал.
Зубастая огромная пасть вынырнула мне навстречу совершенно неожиданно! Понятное дело, что сознание пробуксовало от увиденного. Только наработанные в последнее время боевые рефлексы позволили телу отпрыгнуть на несколько метров и прижаться спиной к одной из вентиляционных башен. И лишь на короткое время я смог, вернее, успел более полно рассмотреть подползающее ко мне чудовище. Это был удав! Толщиной с метр! И с пастью, в которую я бы мог войти, не слишком-то и сгибаясь!
Только одни зубы, торчащие в той пасти в странном порядке, заставляли волосы на голове шевелиться, седеть и выпадать одновременно: чуть ли не под метр!
Про глаза я уже не говорю: выпуклые кастрюли литров по десять каждая!
Дивная, тускло поблескивающая чешуя показалась мне сделанной из нержавеющей стали.
Стоя спиной к спасительному граниту, я подумал, что с такими зубами чудовище не сможет меня укусить. Глупая мысль! Меня никто и не собирался надкусывать и глотать! Что-то сильно наподдало мне под зад, и, взлетев, разворачиваясь в воздухе, мне удалось заметить, кто же нанес мне такой подлый, коварный удар. Хвост!
Чудовищный питон оказался метров пятидесяти в длину! И подкинул меня собственным хвостом!
Дальше вокруг меня с металлическим лязгом и грохотом что-то сомкнулось, и я оказался зажат как раз в клещах из тех самых огромных зубов. Тотчас питон устремился куда-то с приличной скоростью.
«Мамочка! Он меня несет своим змеенышам! – вопила моя замороженная паникой сущность. – Вот так влип! Убежал от разделочного ножа зроаков да свалился в змеиное царство! Прощай, белый свет!..»
Только тело да врожденная гордость вместе продолжили бороться вкупе за общее спасение. Несколько раз крутнувшись, я сумел высвободить одну руку. Потом, упираясь ею в зубы монстра, выдернул другую и чуток развернул тело. В досягаемости моей левой руки оказался огромный глаз чудовища, и я попытался вытащить прикрепленный к запястью метательный нож. Увы! Рука оказалась и вспотевшей от ужаса, и дрожащей от близкой смерти – нож выскользнул из нее, так и не нанеся ни одной царапины врагу.
Тогда пришлось потрудиться правой руке, чтобы вынуть кинжал и передать его в левую. При этом питон словно почувствовал желание жертвы вырваться, сжал меня так, что заныли ребра и потемнело в глазах. Но и умирать просто так не хотелось!
Левая рука, держащая мертвой хваткой кинжал, стала наносить ритмичные удары по глазу чудовища. Что-то захрустело. Создалось впечатление, что даже око чудовища было забрано прозрачной броней. Но и она его не спасла! После третьего удара из глаза стала выплескиваться желтовато-черная жидкость, а внутри гигантского тела пронесся какой-то странный рев, похожий на сирену.
Но самого главного я добился! Питон замедлил скорость движения и стал явно заваливаться набок. И я, уже совершенно не имея кислорода в стиснутых легких, удвоил число ударов по ненавидимому глазу.
Как это ни показалось удивительным, но я победил. Странно зашипев, словно испуская последний дух, монстр замер на месте, а потом уронил свою пасть на камни. От удара из меня вырвались последние остатки спертого воздуха, и я понял, что умираю от удушья. Последнее, что я рассмотрел и услышал, так это сценку и разговор между двумя четырехметровыми великанами. Они с расширенными от удивления глазами, склонились ко мне и обменялись таким вот диалогом: