Статьи и рассказы
Шрифт:
Доктору Лифшицу нравился Саймон. Так он называл Сёму. Но ведь врачебная подготовка у него нулевая. Правда, он прогрессирует. И всё же… Доктор Лифшиц был поборником справедливости. То, что не доктора Голана избрали заведующим отделением, возмутило его ещё до того, как он оценил врачебные возможности Гликмана. А сейчас он просто бушевал. Сначала его только удивило, что доктор Гликман оперировал исключительно на позвоночнике. Ламинэктомия была единственной операцией, которую делал заведующий отделением. Не блестяще, но нормально. Сёма ещё не понимал, что, чуть ли не половину этих операций делать не следовало. Не было показаний. Но, в отличие от доктора Голана, который согласно врачебной этике соблюдал молчание, доктор Лифшиц бушевал. Однажды во время разбора больных он высказался против операции, которую собрался сделать заведующий
В ординаторской повисла пугающая тишина. Возможно, доктор Гликман в этот момент взвешивал, хватит ли у него сил выгнать из отделения мерзкого американца. У него ведь статус постоянства. А главное – он известен, как блестящий специалист, добрый сострадающий врач, выхаживающий прооперированных больных. Доктор Гликман не был ослеплён своим положением. Он отлично понимал, что на законных основаниях заведующим стал бы доктор Голан, а его заместителем – Лифшиц. И если Голана он вынужден был терпеть, понимая, что без него не справится с отделением, то Лифшица, этого ортодоксального хасида, возненавидел всеми фибрами души. И Сёму. В этом случае ненависть объяснялась несколькими причинами. Он, социалист, ненавидел всех репатриантов из Советского Союза. Как могли они, предатели, променять социалистическую страну на Израиль? Кроме того, Хаймович был настолько слабо подготовлен, что дискредитировал и социалистическое здравоохранение, и социалистическую подготовку кадров. К тому же, непонятно, почему Хаймович фаворит доктора Голана. Тот всё время возится со своим подопечным, натаскивая его. Но что просто взрывало заведующего отделением, этот неуч собирается стать специалистом. Не быть этому! Заведующий загружал Сёму чем угодно, не только дополнительными больными. Сёма ни разу не возразил, не высказал неудовольствия. На чистом листе бумаги, пользуясь русско-ивритским словарём, записывал состояние больного. Просил кого-нибудь из коллег проверить запись. И только после исправления ошибок переносил запись в историю болезни. После работы он оставался в отделении, чтобы принять участие в срочной операции. А в ожидании её с помощью англо-русского словаря переводил на русский язык толстенные руководства по ортопедии и травматологии. Так постепенно он овладевал английским языком.
Заведующего отделением злил явный прогресс этого отвратного беженца из социализма. Но то, что его успехом восхищаются врачи отделения, а больше всех – Голан и Лифшиц, просто бесило его. Общение заведующего с подчинённым всегда заканчивалось фразой: «Хаймович, о дипломе специалиста даже не мечтай. Ты его не получишь». Сёма заставлял себя воспринимать эту фразу, как тогда, ещё в четвёртом классе воспринимал карканье Сергея, подленького пацана, завидовавшего ему, что «солнце» на перекладине у него не получится. А ведь получилось. Получилось ещё тогда, в четвёртом классе, вскоре после того, как он врезал по физиономии Сергея за «жидовская морда». Сейчас Сёма был уверен, что сдаст экзамены на диплом специалиста.
Действительно, через четыре года доктор Хаймович сдал экзамен на первую ступень. Оставалось ещё два с половиной года до сдачи следующего экзамена на вторую ступень. В отделении уже никто не сомневался в том, что Сёма получит диплом специалиста. Экзамен ведь содержит вопросы только по ортопедии и травматологии. Действительно, он становился неплохим врачом-практиком. А кому в Израиле придёт в голову, что врач, претендующий на диплом специалиста, не знает примитивных вещей, без знания которых невозможно получить Разрешение на врачевание, то есть диплом врача? Возможно, перестал сомневаться и заведующий отделением. Но он не перестал издеваться над Сёмой, не перестал завершать каждый разговор с ним дежурной фразой «Хаймович, о дипломе специалиста даже не мечтай».
В то утро Сёма приехал на работу, расстроенный глупой размолвкой с женой. Мол, он совсем исчез из дома, не принимает ни малейшего участия в воспитании сына, лишил и себя и её радостей жизни. Она хотя бы путешествует по стране со своими учениками. А он, кроме крох, увиденных во время экскурсий ещё в центре абсорбции, не имеет ни малейшего представления об Израиле, об этой красивейшей стране. Что уж говорить о поездках за границу. Другие, приехав пять лет назад, уже повидали весь мир, а они, как затворники, без друзей, без праздников, без отдыха. Конечно, она права. Но ведь всё, что он делает, это не столько для себя, сколько для семьи, для жены и сына.
Не успел Сёма переодеться и закатать рукава халата, как его вызвал заведующий отделением. Доктора Хаймовича сначала просто удивила взбучка по поводу больного, к которому он не имел никакого отношения. Он даже не стал оправдываться, не объяснил, что заведующий просто ошибся. Уже через минуту стало ясно, что этот спектакль устроен, чтобы в очередной раз повторить фразу «Хаймович, о дипломе специалиста даже не мечтай».
Сейчас, услышав эту фразу, Семён впервые сел напротив заведующего и положил на стол мощные предплечья и сжатые кулаки. Это озадачило заведующего. Он умолк и настороженно смотрел на Семёна. Тот выдержал паузу и спокойно заговорил: – Слушай внимательно, Гликман, и запоминай. До этого момента я позволял тебе издеваться надо мной. Но с этого момента, если я ещё раз услышу твою подлую фразу, если ещё раз ты позволишь себе такой же абсурдный разнос, то это действительно может быть последний раз в твоей поганой жизни. Запомни, Гликман, что ты просто дерьмо, просто специалист по ногтевой фаланге четвёртого пальца левой стопы. Так справедливо называют тебя все врачи. А я – еврей из Советского Союза, знающий силу своих кулаков.
Заведующий отделением даже не пытался скрыть испуга. Он с ужасом смотрел на внушительные мышцы предплечья, на угрожающе сжатые кулаки.
– И ещё запомни, Гликман, что я отдаю себе отчёт в том, что произойдёт со мной, когда тебя не станет. Но всему есть предел. А диплом специалиста я получу. Разумеется, если ты будешь живой. Запомни, Гликман. – С этими словами он встал и вышел из кабинета.
В тот день всех врачей удивило необычно деликатное поведение заведующего отделением. Да и потом он как-то умерил свою громогласность. Случалось это чаще, когда среди врачей находился доктор Хаймович. Врачей поразила загадочная перемена. Они догадывались, что она имеет какое-то отношение к доктору Хаймовичу. Но какое? На все вопросы врачей Сёма только пожимал плечами. Он очень жалел, что не догадался навести порядок раньше.
Доктор Хаймович успешно сдал экзамен на вторую ступень, но не рассказал об этом даже доктору Голану. Он ждал, когда в журнале профсоюза врачей Израиля появится официальное сообщение, ждал, когда будет названа его фамилия среди получивших диплом специалиста.
В ординаторскую журнал принёс доктор Лифшиц. Он не мог отказать себе в удовольствии развернуть перед заведующим отделением страницу с фамилией доктора Хаймовича и заметить, что из трёх претендентов экзамен сдали только двое. В тот же день, сразу после работы все врачи отделения были приглашены в ресторан, расположенный недалеко от больницы. Они с удивлением посмотрели на дежурного врача, который, естественно, не должен был оставить отделение. Но Семён удивил их ещё больше. Он успокоил доктора Голана:
– Не волнуйтесь. Гликман любезно согласился остаться в отделении вместо дежурного врача.
Это сообщение привело врачей в шоковое состояние. Естественно, никто даже представить себе не мог, как такое может случиться.
Еще утром Семён вошёл в кабинет заведующего отделением.
– Слушай, Гликман, у тебя есть шанс частично искупить свою вину передо мной. Сегодня после работы все врачи отделения пойдут в ресторан. Все. Понимаешь? А ты несколько часов побудешь в отделении вместо дежурного.
– Как ты смеешь?!
– Смею, Гликман, смею. Потому что даже самый опытный судебно-медицинский эксперт не сможет подтвердить твою жалобу. А все врачи отделения будут в суде моими свидетелями. Они расскажут, как я терпел от тебя. И твоя жалоба будет ещё одним доказательством попытки поиздеваться надо мной. Итак, я могу поблагодарить тебя за согласие?
– Мерзавец!
– Я понимаю, что ты решил оказать мне услугу.
К Семёну пристали, стараясь выяснить, как ему удалось осуществить эту операцию. Но он ответил, что не понимает, о чём идёт речь.