Статьи
Шрифт:
Сегодня ЕС – это 373 миллиона человек (США – 268 миллионов, Россия – 110 миллионов) и 9,2 триллиона долларов совокупного ВВП. По этому показателю Союз несколько уступает США с их 9,9 триллиона, но значительно превосходит Россию (чуть больше 0,5 триллиона «белого» ВВП).
ЕС не является империей, федерацией, конфедерацией или иной формой наднационального государства. Это, скорее, сложный комплекс международно-правовых договоренностей, подписантами которых является большинство европейских государств, единый ареал действия множества сервитутов, определенная «рамка», выстроенная для любых жизненных форматов.
ЕС можно представить себе как «предельный случай» правового государства: правовая система, полностью определяющая и экономику, и политику, и культуру определенной
Евросоюз представляет собой единый рынок, в рамках которого выполняются четыре свободы передвижения: людей, капитала, товара и услуг. ЕС, однако, нельзя в полной мере отнести к либеральной экономической модели, потому что общеевропейский рынок является хотя и антимонопольным, но зато жестко регулируемым через систему квотирования.
2. Реализованный сегодня институт Европейского Союза представляет собой результат взаимодействия, по крайней мере, трех различных политико-экономических проектов.
2.1. Первый проект имеет геополитический и индустриальный характер. Его субъектом является Германия, а сам проект может быть охарактеризован как «Четвертый Рейх».
Речь идет о реализации идеи военно-экономического объединения Европы против того или иного сильного противника.
Исторически, первым шагом на этом пути был Наполеоновский «Декрет о континентальной блокаде». В качестве «внеевропейского врага» рассматривалась Британская Империя. Реализация проекта привела к острому экономическому кризису, неудачной войне с Россией и распаду единой наполеоновской Европы на национальные государства.
Германский проект Единой Европы, принадлежащий кайзеру Вильгельму II, был уничтожен Первой Мировой войной. Эфемерными оказались успехи гитлеровской Германии (созданная в 1940 – 1941 гг. Империя стала ядром макрорегионального Союза, соответствующего по уровню интеграции Европе Наполеона).
Новый германский проект направлен, несомненно, против США (и очень чуть-чуть против России). Этот проект выглядит более совершенным и завершенным созданием, нежели предыдущие, но он столь же уязвим политически, экономически и психологически.
2.2. Второй проект восходит в «Священной Римской Империи Германской нации», а, возможно, и к самой Римской Империи (первому и наиболее удачному примеру европейской интеграции). Автором этого (скрытого) проекта, по-видимому, является Ватикан в лице папы Иоанна Павла XXIII, одного из наиболее ярких и интересных политиков в долгой истории Римской Католической Церкви.
РКЦ всегда рассматривала европейскую интеграцию как этно-конфессиональное объединение Христианской Европы, направленное сначала против «язычников», позднее против «мусульман», еще позднее – против коммунистов. В этой связи «ватиканская составляющая» современного Евросоюза представляет собой, скорее, трансдендентальный, нежели индустриальный проект.
К несчастью для Иоанна Павла XXIII, процесс утраты христианской идентичности европейцами зашел достаточно далеко, вследствие чего современный ЕС не приобрел конфессиональной «окраски» (и вообще какого-либо трансцендентного начала) даже в условиях активного проникновения в Европу исламской идентичности.
2.3. Третий проект, вошедший составным звеном в европейскую интеграцию, является постиндустриальным (когнитивным). Источником этой проектной составляющей служат кельтские народы и, прежде всего, ирландцы. Ирландия очень недолгий срок существует, как независимое государство. Исторически, остров был первой колонией Великобритании (и одной из наиболее непокорных ее колоний). Население страны во все времена было немногочисленным. Причинами неблагоприятной демографической статистики были периодически повторяющиеся «голодные годы» и массированный миграционный отток. При всех этих обстоятельствах Ирландия создала великолепную культуру – песенную и поэтическую, стала одним из источников «магического
Ирландская инновационная модель способствовала быстрому росту современных форм производства, прежде всего, AT-технологий. Инсталляция этой системы привела к быстрому росту ирландской экономики и повышению уровня жизни в стране.
Ирландское (постиндустриальное) экономическое чудо послужило прообразом реконструкции экономики восточной Германии. Хотя распространить этот опыт целиком на всю территорию бывшей ГДР не удалось, элементы когнитивного «творческого оффшора» отчетливо просматриваются в Берлине, на глазах становящегося «мировым городом».
Хотя Исландия формально не является членом ЕС, она тесно взаимодействует с Союзом. Можно предположить, что какие-то элементы исландской постиндустриальной проектности (совмещение получения образования с производительным трудом, раннее вступление детей в экономическую жизнь и пр.) будут интегрированы в «ирландскую составляющую» европейского развития.
3. Три компоненты глобального европейского интеграционного проекта: индустриальная, трансцендетная, когнитивная, – имеют различное направление и, вообще говоря, антагонистичны. Для того чтобы уравновесить их в единой политической конструкции, необходима «точка сборки». Адепты ЕС нашли ее в идее «правового государства». Выше уже говорилось, что Евросоюз представляет собой своеобразное «злоупотребление правом» в экономическом, политическом и культурном конструировании.
Право, однако, вовсе не когнитивно. Оно даже не индустриально. Единственная область, в которой оно безупречно работает, есть та, ради которой его и создавали: область феодальных прав и привилегий, и, прежде всего, обращение собственности на землю. Юридические формулы своей чеканной архаикой напоминают судейские парики, и не случайно интеллектуальную собственность они рассматривают как несколько своеобразное, но вполне узнаваемое «ленное право».
Поскольку право представляет собой «точку сборки» всех организующих ЕС институтов, деятели Евросоюза вынуждены любой ценой превращать свое детище в «правовое государство», где каждый шаг если не каждого обывателя, то каждого экономического или политического института совершается, прежде всего, в юридическом пространстве и допускает однозначную юридическую оценку.
Ирония судьбы! Элитам США пришлось изобрести политкорректность, чтобы «взрослая жизнь» отвечала тем представлениям о ней, которые создаются в школе. В известном смысле, американцы трудолюбиво выстроили на своем континенте «школьную утопию». Но и европейцам придется завести у себя ту же политкорректность и тот же харрисмент, чтобы постиндустриальная реальность стала бы отвечать средневековой юридической практике. И элиты ЕС пойдут на это.
4. Право как точка сборки политического проекта имеет тот недостаток, что сводит все личные и общественные связи к измеримым, а все социальные процессы – к аналитическим. В любой фазе развития такая редукция может рассматриваться лишь как грубое приближение. По мере приближения к постиндустриальному барьеру неизмеримые компоненты играют все большее значение, доля неаналитических процессов (в том числе, в экономике) нарастает. В этой связи сшивающие правовые институты ЕС вынуждены вводить все более и более глубокое регулирование как экономических, так и общественных отношений. При этом, во-первых, падает эффективность экономики, во-вторых, стремительно нарастает стандартизация всех сторон жизни, а в-третьих, каналы управления переполняются информацией. Можно с уверенностью сказать, что информационный автокатализ, предсказываемый для всех управленческих систем, находящихся в окрестностях постиндустриального барьера, будет носить для ЕС характер прогрессирующего производства правовых норм, институтов, стандартов.