Статьи
Шрифт:
Важно понять, что в обеих критических точках система «война» не обладает ни статической устойчивостью позиции, ни динамической устойчивостью операции. И только в эти моменты возможно «чудо» с очень резким изменением характера войны в целом.
Заметим, что «наступление за чужой счет» должно начаться в очень узком интервале времени (в идеале – в момент прохождения противником 1-й критической точки собственного наступления). Действительно, чуть раньше придется преодолевать статический гомеостаз позиции в весьма неблагоприятных условиях (противник подготовлен, сосредоточил значительные силы и средства, имеет резервы). Чуть позже придется преодолевать динамический гомеостаз операции противника, что скорее всего окажется вообще невозможным. Таким образом,
Вторая критическая точка получила в военной теории название «кульминационного пункта» операции. С момента ее прохождения создание новой устойчивой позиции неизбежно, и в интересах наступающего приложить все силы к ее созданию. Как правило, однако, инерция толкает наступающего вперед, в результате все, что было выиграно в «фазе нарастания» бездарно растрачивается в «фазе насыщения». (Конечный этап наступления на Москву и Ленинград в 1941 г., конечная стадия почти всех советских наступательных операций. Самый яркий пример – осенние бои 1916 г. на Стоходе после прохождения Брусиловым 2-й критической точки.)
Поскольку 2-я критическая точка обладает абсолютной неустойчивостью, ее прохождение создает благоприятные условия для перехода слабейшей стороны в контрнаступление. (Сражения на реке Марна в 1914 и 1918 гг., контрудары Манштейна весной 1943 г. под Харьковом и осенью того же года под Киевом, «война Судного дня). Такие контрудары также являются рискованными (поскольку слабейшая сторона добровольно отказывается от консолидации позиции), однако риск в данном случае невелик, поскольку в пользу слабейшей стороны «работает» закон перенапряжения коммуникаций. В отличие от «встречной операции» контрудар в момент прохождения кульминационного пункта является хорошо известным техническим приемом обороны.
Сутью, «душой» всякого осмысленного наступления является оперативный маневр, который мы определим как перемещение войск, создающее динамическую угрозу узлам связности позиции противника. Сосредоточением и передвижением соединений наступающий вынуждает противника на какие-то ответные действия. Маневр удается, если эти действия не препятствуют осуществлению плана операции.
Так, в 1940 г. шлиффеновский маневр группы армий «Б» создал динамическую угрозу захвата Брюсселя (и далее всей «сверхпроводящей» сети узлов связности вплоть до Шартра). Парируя эту угрозу, противник провел контрманевр «Диль», который ослабил фронт в Арденнах и не создал при этом существенной оперативной угрозы немцам. В результате наступление группы «А» прошло в идеальных условиях, и стратегический план Манштейна был блестяще выполнен.
Перегруппировка и сосредоточение войск для осуществления маневра называется развертыванием. Развертывание само по себе еще не создает угрозы противнику, однако требует времени и иных оперативных ресурсов. Войска во время развертывания (особенно, в завершающей его стадии) весьма уязвимы для внезапной атаки. Потому развертывание, хотя оно и представляет собой сочетание сугубо технических действий, должно быть спланировано даже более тщательно, нежели предстоящий маневр.
Как правило, развертывание осуществляется на «своей» территории под защитой соединений прикрытия. Иногда, однако, это делать нежелательно по соображениям времени или невозможно по геометрическим причинам (узлы связности находятся вне контролируемой территории, размеры области недостаточны для сосредоточения необходимых для операции сил). В этом случае развертывание производится на территории противника под прикрытием маневра, который вначале выполняется лишь небольшой частью сил. Примерами такого стратегического развертывания является шлиффеновский маневр (сосредоточение сил Правого крыла на территории Бельгии и Люксембурга, которое было завершено лишь с выходом войск на франко-бельгийскую границу), наступление группы армий «А» в 1940 г. (сосредоточение сил в Люксембурге, французских и бельгийских Арденнах), наступление северного
В очень редких случаях развертывание осуществляется на оспариваемой территории без всякого прикрытия. Такой маневр считается в аналитической стратегии почти невозможным, но его удалось провести Э.Людендорфу в 1914 г. в Восточной Пруссии и Э.Манштейну в 1942 г. под Сталинградом.
Технические и сугубо системные сложности этапа развертывания и «затратной фазы» операции приводят к идее преодолеть эти стадии еще до войны. Мы приходим к желательности построить всю операцию в мирное время и начать «официальные» боевые действия лишь после прохождения 1-й критической точки. В этом случае война может ограничиться одной операцией и быть «короткой, как удар молнии». Концепция «блицкрига» по существу целиком основывается на идее внезапного нападения, шока первого удара, срыва контрманевра противника. Цель операции совпадает с целью войны (поэтому мы говорим о стратегическом развертывании и стратегическом маневре).
Преимущество «довоенного развертывания» проявляется еще и в том, что, если все пойдет недостаточно гладко, всегда можно отменить операцию, не расплатившись по счету. («Какая война? Что вы? Мы просто проводили небольшие учения…») Так, арабы собирались начать войну весной 1973 г., но в последний момент «перенесли ее на осень».
Конечно, достоинства «довоенного развертывания» имеют оборотную сторону: трудности сосредоточения и первой фазы наступления вовсе не снимаются, они лишь переносятся в иную, а именно, политическую область. Соответственно, в политическую область смещается и фактор риска.
В 1864 – 1871 гг. блестящее политическое руководство Бисмарка позволило немцам осуществить «довоенное развертывание» и выиграть совсем легко. Но уже в 1914 г. внезапное нападение с нарушением нейтралитета Бельгии стоило Германии политического окружения. В результате после провала первоначальной операции положение страны стало не просто тяжелым (это – нормальная цена любой большой проигранной операции), но безнадежным.
«Непременное условие» победы при более или менее равных силах было установлено еще Эпаминондом – неравномерное распределение сил по фронту. Оперативное развертывание это всегда сосредоточение превосходящих сил против важного пункта позиции противника.
Пусть для осуществления операции на участке фронта, занимающем к% от общей длины, сосредоточено м% сил и средств. Тогда величину u=м/к назовем оперативным усилением. (Для плана Шлиффена в варианте Шлиффена 5/6 сил сосредоточено на 2/5 фронта – усиление 2,8. В варианте Мольтке 2/3 сил на 1/2 фронта – усиление 1,3.) Вообще говоря (при условии, что сеть коммуникаций справляется со снабжением), чем выше усиление, тем эффективнее операция и, соответственно, выше риск.
Назовем нагрузкой на операцию величину, равную отношению разности конечной позиции, соответствующей цели операции, и ближайшей к ней позиции, получающейся из исходной тождественным преобразованием, к норме исходной позиции (разумеется, позиция и все ее элементы рассматриваются в формальном линейном пространстве возможностей).[13]
Аналогом второго начала термодинамики в аналитической стратегии служит принцип нетождественности: показатель риска операции есть величина, обратная к нагрузке на операцию.
Вспомним, что риск сосредоточен на отрезках операции до 1-й и после 2-й критических точек (обе включительно), в то время как эффективность – между этими точками – в фазе нарастания. Мы приходим к некоторой аналогичности динамике самолета и динамике летательного аппарата тяжелее воздуха. Самолет будет тем более скоростным (а операция – более эффективной), чем больше нагрузка на крыло (нагрузка на операцию). Платой за это служат плохие взлетно посадочные характеристики. Для самолета – большие взлетно- посадочные скорости. Для операции – высокие темпы, необходимые для «включения» динамического гомеостаза.